Гражданская война в Греции

Трифонов Е.

Греция занимает в мировой истории необычное место. В школах и вузах мира учат историю Древней Греции и Византийской империи. Греческую революцию 1821-28 гг. проходили даже в советских школах, что связано с её культурной значимостью в Европе, от Байрона и Делакруа до Пушкина. Однако после неё независимая Греция превратилась в маленькое, бедное европейское государство, никому и ничем не интересное. За весь ХХ век Греция известна только несколькими эпизодами: зверским изгнанием греков из Анатолии и героическим сопротивлением итальянским и немецким оккупантам. При этом гражданская война в Греции 1946-49 гг., одно из важнейших событий в Европе времён Холодной войны, практически не известна: о ней написано очень мало, коротко и часто не очень внятно. Общепринятая версия греческой трагедии тех лет описывается (очень похоже и в советских и российских, и в западных учебниках) странно: греческие коммунисты, вроде бы вопреки мнению СССР и лично Сталина, подняли восстание против реакционного монархического режима, опиравшегося на коллаборационистов времён Второй Мировой войны, поддержанных Великобританией и США. Такая политическая конструкция, совершенно необычная для послевоенной Европы, выглядит неприятно для всех – и мирового левого движения, и для английских и американских политиков, нигде больше сотрудничеством с пронацистскими силами не отметившихся, и, разумеется, для самих греков. Создаётся впечатление, что или греческий народ, принёсший большие жертвы на алтарь борьбы с фашизмом в первой половине 1940-х гг., после Второй Мировой войны либо вдруг поддержал местных адептов Гитлера, либо он был раздавлен военной силой союзных держав, по непонятным причинам выступивших патронами вчерашних врагов. В любом случае, картина получается столь неприглядная, что никто не желает разбираться в том, что произошло в Греции во второй половине 1940-х.

Между тем гражданская война 1946-49 гг. оказала колоссальное влияние на развитие Греции и на мироощущение жителей этой страны. Раскол греческого общества, начавшийся задолго до той войны и закреплённый ею на несколько поколений, определил особенности сегодняшней Греции. Эта страна входит в Евросоюз, но сильно отличается от других европейских стран (различия есть между всеми странами региона, но Греция отличается от других гораздо существеннее во всех отношениях). Греция и к началу XXI века осталась менее развитой в социально-экономическом плане, чем другие страны Европы. Она значительно сильнее подвержена кризисам, а её политическая система неустойчива, архаична и больше напоминает нестабильные страны Латинской Америки, чем Европу.

Гражданские войны такого масштаба, что терзала Грецию во второй половине 1940-х, надолго раскалывают общество и оставляют кровоточащие рубцы на теле нации, которые заживают долго и тяжело. Россия, Испания, Китай, Колумбия, Корея, Вьетнам, государства, возникшие на месте погибшей Югославии – яркие тому примеры. Среди них находится и Греция, больше 70 лет мучительно пытающаяся ответить на вопросы о вине, о жертвах, о правильности выбранного пути, об утерянных возможностях и утраченных иллюзиях.

Великие греческие обиды

Менталитет греков, как и любого народа, определяется историей его взаимоотношений с другими странами и народами. Системообразующий фактор греческой ментальности – сложные, чреватые тяжёлыми обидами, отношения с западноевропейцами, турками, русскими и соседями по Балканскому полуострову (болгарами, албанцами и сербами).

Обида на западноевропейцев имеет многовековые корни. После падения Западной Римской империи Византия (Восточная Римская империя) претендовала на роль вселенского государства, охватывавшего весь цивилизованный мир, и рассматривала «варварские» королевства и княжества Европы как своих естественных вассалов. Однако в 800 г. король франков Карл Великий получил от папы римского императорскую корону, после чего Западная Европа перестала считать Константинополь столицей мира. На этом фоне отношения греков-византийцев и западноевропейцев начали портиться. В 867 г. из-за малозначительных споров произошёл первый, недолгий раскол между западной и восточной христианскими церквями («Фотиева схизма»), а в 1054 г. католическая и православная церковь разделились окончательно, хотя и католики, и православные воспринимали его как нечто временное. За этими событиями стояло нараставшее непонимание и углублявшиеся культурные различия между греками и Западной Европой, объединённой католицизмом.

Начиная с VII века Византия подвергается военному давлению со стороны мусульман: они отнимают у неё Сирию, Палестину, Ливан, Египет и нынешние территории Алжира, Ливии, Туниса и Марокко, где жили народы негреческого происхождения. В XI веке из Центральной Азии на территорию Анатолии – уже на собственно греческие земли – вторгаются турки-мусульмане. Разгромив византийцев при Манцикерте (1071 г.) кочевники рассыпаются по Анатолии - с тем, чтобы остаться там навеки. Византия была высокоразвитой страной с многочисленной, отлично вооружённой и организованной армией, но она раз за разом проигрывала немногочисленным и отсталым кочевникам, которые за десятилетие прошли всю Анатолию и вышли к Босфору: часть византийских городов оказалась в осаде; небольшие города и сельская местность перешли в руки захватчиков.

Это произошло потому, что анатолийские греки и армяне тяготились хаотичным правлением византийцев, коррупцией, междоусобицами знати, налоговым гнётом и произволом властей. Верность анатолийцев Византии была подорвана еретическим движением павликиан; репрессии против еретиков толкали их в объятия сначала арабов, а потом – турок. Туркам было необходимо опираться на лояльное христианское население: они, будучи кочевниками, нуждались в хлебе, ремесленных изделиях и грамотных чиновниках, поэтому долго сохраняли умеренное отношение к христианскому и еврейскому населению. Часть греков и армян принимала ислам и постепенно отуречивалась, но на сторону турок переходили и христиане: турки обещали им защиту от произвола, низкие налоги, сохранение самоуправления, уважение религии и освобождение от военной службы. Положение Византии усугублялось ещё и тем, что как раз во время турецкого нашествия на византийские владения в Италии обрушились французские нормандцы. Хотя нормандцы, разумеется, не синхронизировали свои действия с турками, в греческом сознании они стали предателями христианского дела и турецкими союзниками.

Сильнейший удар по отношениям католиков и православных нанесли Крестовые походы, замышлявшиеся как объединительные мероприятия западных и восточных христиан. Первый поход был организован в 1096 г. по призыву Римского папы Урбана II, откликнувшегося на просьбу византийского императора Алексея I о помощи в защите от турецкого завоевания. Крестоносное войско отбросило турок вглубь Анатолии, но затем, вопреки требованиям византийцев, двинулось освобождать Иерусалим, оставив войну с турками грекам. Освободив Гроб Господень и другие палестинские и сирийские земли, крестоносцы начали создавать там собственные феодальные владения и ставить во главе епархий латинских епископов, в то время как греки считали эти территории своими, т.к. они ранее принадлежали Византии. После того, как один из лидеров крестоносцев Боэмунд сделал своим феодом важнейший город Антиохия, византийцы попытались отбить его силой, и между католиками и православными произошли военные столкновения. С этого момента крестоносцы вели свою войну против мусульман на Ближнем Востоке, а православные греки – свою. В результате действия и тех, и других были малоэффективными.

Статуя Урбана II в Шатийон-сюр-Марн, предполагаемом месте его рождения

В 1204 г. крестоносцы взяли штурмом Константинополь, сокрушили Византийскую империю и создали на её руинах собственную – Латинскую. Однозначно обвинять католиков в этой катастрофе несправедливо: в 1182 г. в Константинополе чернь, взбунтовавшись против регентши Марии Антиохийской, устроила страшный погром католиков (регентша покровительствовала католикам). Зверское истребление 60-тысячной католической общины стало одним из самых кровавых злодеяний в средневековой Европе. Поход крестоносцев на Константинополь не был местью за это массовое убийство: крестоносцы откликнулись на просьбу о помощи свергнутого мятежниками византийского императора Исаака II, но после взятия города не могли удержаться от грабежей и жестокостей – отношение европейцев к грекам после погрома было плохим. Исаак II и его сын и соправитель Алексей IV обещали выплатить крестоносцам за помощь огромную сумму, ради чего обложили греков тяжелейшим налогом. Денег собрать не удалось, но разъярённые греки начали резать крестоносцев на улицах города. Католики ответили ещё более страшной резнёй, свергли византийцев с престола и установили собственную власть.

Шестидесятилетняя война греков с католиками завершилась в 1261 г. разгромом латинян и восстановлением Византии. Однако это была лишь тень былой империи – маленькое и бедное государство, подвергавшееся непрерывному военному давлению обновлённого турецкого этноса – османов. Турки-османы продолжили сельджукскую политику «обволакивания» православных, предлагая им защиту закона, лёгкие налоги, возможность торговать и высокие должности в своём государстве. Османы прорвались к Эгейскому и Мраморному морям, создали мощный флот (первыми капитанами и моряками были греки, перешедшие в ислам) и в середине XIV века начали завоевание Балканского полуострова. Как и прежде, часть греков переходила на сторону завоевателей, другие же отчаянно сопротивлялись, постоянно обращаясь за помощью к католикам (православные Болгария и Сербия были раздроблены, а Русь – далеко и подчинялась мусульманской Золотой Орде). Католики, прежде всего итальянцы и испанцы, оказывали помощь грекам: они финансировали византийскую армию, посылали военные отряды в осаждённый Константинополь и организовали два неудачных Крестовых похода против турок (1396 г. и 1444 г.). Однако Рим требовал воссоединения христианской церкви под главенством Римского папы, мотивируя это тем, что православные не в состоянии отразить мусульманское нашествие. С точки зрения людей того времени, это свидетельствовало о «неправильности» восточной церкви, в то время как успехи католиков (победы над мусульманами в Испании, Португалии и Италии) означали «правильность» католической веры. Часть греков, скрепя сердце, соглашались на подчинение Риму (католики гарантировали православным сохранение собственной обрядовости и административной самостоятельности), но значительная часть была готова скорее подчиниться мусульманам. Переговоры об объединении проходили в 1274, 1339, 1347, 1355 и 1369 г. Знаменитый византийский мегадука (великий адмирал) Лука Нотарас, мужественно сражаясь с турками в последние годы сопротивления Константинополя, хранил деньги в банках Венеции и Генуи и имел гражданство этих республик, но категорически отвергал возможность подчинения папскому престолу. Ему принадлежит знаменитая фраза, ставшая символом греческого неприятия Запада: «Лучше увидеть среди города царствующую турецкую чалму, чем латинскую тиару». В 1438-45 гг. в Ферраре и Флоренции проходил последний собор, на котором католики пытались присоединить православную церковь к римскому престолу. Представители Рима выкручивали руки православным, шантажируя их турецкой угрозой, и те вынужденно согласились на унию, но по возвращении в Константинополь почти все от унии отреклись, объявив, что она была принята под принуждением. Через 8 лет после окончания собора Константинополь пал (справедливо заметить, что католики, прежде всего итальянцы, несмотря на провал переговоров об объединении, до последнего дня участвовали в обороне византийской столицы в и в большом количестве пали на её стенах).

Греческая обида на турок была, разумеется, гораздо сильнее, чем на западноевропейцев. Турки завоевали греческие земли и превратили Константинополь, величайший город Европы, в свою столицу. Их законодательные, налоговые и прочие льготы, которыми они прельщали православных, исполнялись самими турками ровно до того момента, когда поддержка «неверных» становилась ненужной; тогда льготы, обещания и защитные законы заменялись немотивированной жестокостью и оскорбительным неравенством. Показательна судьба того самого Нотараса, который предпочитал чалму тиаре. После падения Константинополя турецкий султан Мехмед II назначил бывшего адмирала губернатором завоёванного города, но его губернаторству (как и жизни) довелось продолжаться всего пять дней. По прошествии этого срока султан устроил пир, на котором он потребовал у Нотараса отдать в его гарем 14-летнего сына. Нотарас отказался – и был тут же казнён, но сначала на его глазах турки убили обоих его сыновей. Жену бывшего византийского мегадуки и турецкого губернатора продали в рабство.

Эта трагедия была моделью турецкого отношения к православным, в том числе грекам: она демонстрирует, чего стоили турецкие обещания и гарантии «неверным». Так ли уж нужен был сын Нотараса Мехмеду II? К его услугам и так были любые женщины и юноши громадного султаната, но он хотел максимально унизить, втоптать в грязь назначенного им же губернатора, чтобы у него и мыслей о противодействии не возникало. Это было сутью турецкой политики по отношению к грекам и всем «неверным».

Турецкое иго было для греков, как и остальных немусульманских народов, крайне тяжёлым, унизительным и вообще нацеленным на их ликвидацию – путём насильственной ассимиляции, обращения в рабов или физического истребления. Массы греков были проданы в рабство, часть населения приняла ислам и отуречилась. Десятки тысяч греков устремились в католические страны (независимых православных государств не оставалось, Русь была далеко), в основном в близкую Италию. В оккупированной Греции коренное население, лишённое земель (ими могли владеть только мусульмане), права ездить верхом и владеть оружием, точнее - вообще каких-либо прав, вытеснялось в горы. Города и долины заселялись турками. Греческий народ сохранялся в замкнутых, бедных общинах – в горах и на островах. Его существование поддерживалось мощным национальным самосознанием («Мы – потомки древних эллинов») и православной церковью, превратившейся в символ греческой идентичности.

При этом православная церковь, находившаяся в тяжёлом нравственном и организационном кризисе ещё в поздневизантийское время, при турецком владычестве ещё больше деградировала.

«Низложения, ссылки, умерщвления патриархов - частые явления. В 17 веке патриарха Кирилла Лукариса, правившего с 1613 по 1638 г., по приказанию Мурада IV, несколько раз ссылали в заточение и, наконец, задушили (1638). Патр. Кирилл II также был задушен в 1639 г. Патр. Парфений II, трижды правивший, был удавлен в 1650 г. Патр. Парфений III (1656-57) был удавлен, и прославляется греческой церковью как священномученик. С 1622 по 1700 год на патриаршем престоле сменилось 48 патриархов, причем некоторые из них по два, три и пять раз возводились на престол и свергались. Вообще редким явлением была смерть правящего патриарха. Правда, греческие архиереи своими интригами часто давали повод туркам по их усмотрению распоряжаться патриаршим престолом. Но чаще к этому турок побуждало их корыстолюбие. Понадобятся султану или великому визирю деньги, - они низлагают одного патриарха и ставят другого, который, по обычаю, вносит пескезий. Не внесет патриарх ежегодной подати, его низлагают и ставят другого, с которым повторяется та же история. Отправится патриарх, с разрешения правительства, в Россию для сбора пожертвований – его, по возвращении, обвиняют в измене, низлагают и отбирают имущество и т.п. Турецкое правительство, поступая так, довело патриаршее достоинство до крайнего унижения» (Положение Православной Церкви и Османская империя, Приход Ксении Блаженной (Санкт-Петербург), электронная версия, 04.06.2017).

Патриарх Кирилл Лукариса. Гравюра из книги

При этом Патриарх Константинопольский был официальным главой греческой общины, нёсший ответственность перед турецким султаном, т.е. греческое население управлялось церковью. Церковь отвечала перед оккупантами за порядок и налоговые поступления. Это развращало церковников, имевших власть над греческими общинами. Все православные, подвластные туркам, считались одной религиозной общиной и управлялись греческой церковью, что не нравилось сербам, болгарам, валахам и албанцам - отношения между православными народами Балкан осложнялись. «…Греческие архиереи постепенно заняли все иерархические позиции. Древние патриархаты Ближнего Востока практически перешли под власть Фанара. Сербскую и Болгарскую церкви ожидала та же судьба: последние остатки их автономии были официально упразднены в 1766 и 1767 гг. фанариотским патриархом Самуилом Ханджерли. По мере того, как турецкий режим становился все более деспотичным, а налоги более тяжелыми, власть греков, осуществлявшаяся при поддержке ненавистных турок, вызывала все больше и больше возмущения у балканских славян и румын, и это стало началом развития современного национализма» (Мейендорф И.Ф. Пасхальная тайна: статьи по богословию. Православие при Османской империи (1453-1821). religion.wikireading.ru/2749). Это сыграло большую роль в росте национальных противоречий на Балканах, приведшему к кровопролитиям в XIX и XX веках.

Горные греческие общины сохраняли фактическую независимость. Крупнейшие самостоятельные сообщества существовали в районе Мани на Пелопоннесе, Сули в Эпире и Сфакья на Крите. Они то вели войны с турками, то заключали с ними непрочные перемирия. Жители этих анклавов отличались фантастической храбростью и умением воевать, причём женщины не уступали в этих качествах мужчинам.

Клефты (разбойники), подобно сербским и болгарским гайдукам, вели постоянную партизанскую войну с Османской империей. Для того, чтобы обезопасить дорожное сообщение, турки стали нанимать клефтов для охраны порядка – эти назывались арматолами («несущими оружие»). Клефты, нанимаясь на турецкую службу, становились арматолами; арматолы, поссорившись с работодателями и скрывшись в горах, превращались в клефтов – этот процесс был непрерывным. Греки также создавали базы на островах, откуда вели торговлю и пиратствовали. В «Записке о греках» российский дипломат В.С.Томара в 1768 г. писал о пиратах: «Они удовлетворяются тем, что грабят христиан; что же касается мусульман, то здесь у них нет какой-либо середины: они их убивают или крестят, за исключением нескольких видных людей, которым они позволяют выкупиться» (Арш Г.Л. К вопросу о национальном самосознании греков в канун революции 1821-1829 гг. Институт славяноведения РАН. Греческий мир XVIII-XX вв. в новых исторических исследованиях. К вопросу о национальном самосознании греков в канун революции 1821-1829 гг. Москва, 2005. Стр.5).

Классический греческий вожак клефтов и арматолов, пиратов и независимых горцев XV-XIX веков был неграмотен (в лучшем случае малообразован), невероятно храбр, самолюбив и самоуверен, хитёр, жесток и нравственно неустойчив. Во время Греческой революции 1821-28 гг. клефты, арматолы и пираты были главной боевой силой национально-освободительной войны, и они же превратили её в хаос, устраивая кровавые междоусобицы даже перед лицом общего врага.

Во второй половине XVIII века мишенью греческой обиды стала и Россия. Екатерина II, готовясь к реализации Греческого проекта (создания вассальной Греческой империи под протекторатом России) с 1765 г. посылала в Грецию агентов, призывавших греков к восстанию и обещавших им поддержку России. В 1770 г. русский флот подошёл к Пелопоннесу и начал военные действия против турок; греки подняли восстание в поддержку русских. Русско-греческие силы нанесли туркам ряд поражений на море и на суше, важнейшим из которых стало уничтожение турецкой эскадры в Чесменском бою. Киклады и острова Икария и Патмос в архипелаге Додеканес приняли российское подданство и стали неофициально называться «Архипелагским великим княжеством».

Чесменский бой. Худ. Айвазовский. 1848 г.

После заключения мира с Турцией русские войска оставили Грецию: диверсия русской эскадры выполнила свою роль, отвлекая турецкие силы от основного, причерноморского фронта. Русские взяли с собой некоторое количество повстанцев с семьями, но огромному количеству греческих повстанцев не было места на кораблях, да они и не думали сдаваться. Пелопоннесское восстание турки потопили в крови. Около 15% греческого населения полуострова погибло или было продано в рабство, ещё больше бежало в Италию и на острова. В 1787-91 гг. история повторилась: Россия вела с Турцией войну; греки сформировали собственный флот, действовавший под российским флагом. Однако, достигнув своих целей, Россия войну прекратила. Греческий командующий Ламброс Кацонис (полковник русской службы), вне себя от ярости после, как он считал, предательства России, поднял над партизанской эскадрой греческий национальный флаг – впервые после падения Константинополя в 1453 г. Туркам удалось вновь подавить сопротивление греков, и Кацонис отправляется… в Россию, где продолжает военную службу. А куда ещё было ему податься?

В 1821 г.: Элладу охватывает небывалое по мощи восстание. Греческая революция, завершившаяся в 1830 г. провозглашением независимости, стала возможной благодаря помощи Европы и России. В Грецию едут добровольцы-филэллины из Великобритании, Франции, России, США, Германии, Италии, Дании, Швейцарии, Испании, Португалии и Австрии - впервые в истории были созданы своего рода интернациональные бригады, через которые прошло 940 добровольцев (313 из них погибли). Восстание начал генерал русской армии, грек Александр Ипсиланти; капитуляцию турецких войск в 1829 г. принял его брат Дмитрий. Первым президентом Греции стал бывший министр иностранных дел России Иоанн Каподистрия. Французский филэллин Шарль Николя Фавье командовал Первым полком регулярной греческой армии, в организации которой участвовали, в частности, будущий маршал Франции Рейно де Сен-Жан д’Анжели и вюртембергский генерал Карл Фридрих Лебрехт фон Норман-Эренфельс. Датский зоолог Хенрик Николай Крёйер и американец Джонатан Пэкхэм Миллер организовали медицинскую службу греческой армии, португалец Антонио Фигуэйра д’Алмейда – кавалерию. Огромную роль в победе греков сыграли англичане: британский адмирал Томас Кокрейн, в своё время организовывавший флоты Чили, Перу и Бразилии, стал командующим греческим флотом, генерал Ричард Чёрч в конце войны командовал греческими сухопутными силами. Решающее значение имел разгром турецкого флота объединёнными русско-англо-французскими силами при Наварине, а также действия русской армии, разгромившей основные турецкие силы на Балканах и в Закавказье.

Наваринское сражение. Худ. А. Л. Гарнерэ. 1827. Музей истории Франции. Версаль, Франция

Безусловно, греки испытывали благодарность иностранным филэллинам и понимали, что без них освобождение Греции от турецкого ига было бы невозможно. Однако к благодарности примешивалась изрядная доля обиды и разочарования – отчасти имевшие под собой основания, отчасти – нет. Так, в начале Греческой революции ни одно государство (а греки больше всего рассчитывали на Россию) не поддержали повстанцев; правительства Великобритании, Франции, Австрии, Пруссии и – ужас для греков! – России выразили солидарность с Османской империей. Только в 1823 г. ситуация начала меняться: Лондон, под сильнейшим давлением общественности, признал восставших «воюющей стороной», что означало возможность оказания помощи грекам. Англичане заявили о желательности автономии Греции, но только на Пелопоннесском полуострове. Вскоре эту позицию разделили и другие страны.

Француз Фавье, несмотря на невероятный подвиг, совершённый им и его отрядом при обороне Акрополя в 1827 г. (отряд греков и французских волонтёров прорвался в осаждённую цитадель, принеся на себе боеприпасы и продовольствие), снискал среди повстанцев дурную славу: находясь в осаждённом Акрополе, он возглавил партию, призывавшую к капитуляции. В конце концов, осыпаемому проклятиями Фавье пришлось покинуть Грецию.

Адмирал Кокрейн, воюя за греков, действовал и в интересах Британии. Он многое сделал для того, чтобы за пределами Пелопоннеса, отведённого англичанами для греческой автономии, повстанцев преследовали неудачи. Трагическая сдача Акрополя греками приписывается деятельности Кокрейна. Во время боёв за Акрополь заговорщики убили выдающегося греческого полководца Караискакиса, конфликтовавшего с английским адмиралом. Греки обвинили в убийстве адмирала, а Великобританию – в стремлении установить контроль над Грецией.

Бывший российский министр Каподистрия, избранный президентом Греции, вступив в должность, первым делом потребовал увольнения Кокрейна со службы и отъезда из страны, причём с лишением греческих наград. Часть повстанцев восприняла это с радостью, но другие посчитали удаление Кокрейна стремлением Каподистрии уменьшить влияние англичан, заменив его российским. Повстанцы разделились на пророссийскую и проанглийскую партии (первую возглавлял Каподистрия и известный вождь повстанцев Колокотронис, вторую – богатый судовладелец Маврокордато). Бывший российский министр, зная о склонности земляков к беззакониям, наводил порядок железной рукой, чем нажил множество врагов и спровоцировал усиление проанглийской партии. Так, неукротимые маниоты, вечные борцы с турками, начали партизанить против Каподистрии, пытавшегося урезонить их вольницу. В 1831 г., уже после провозглашения Грецией независимости, родственники вождя маниотов Мавромихали, брошенного в тюрьму за восстание, убили Каподистрию. Оказавшийся лидером пророссийской партии Колокотронис много лет боролся с проанглийской партией, захватывал высокие посты, оказывался в тюрьме и вновь восставал. Все эти кровавые перипетии греки связывали не столько с личностями своих вождей, сколько с провокациями держав – в первую очередь, Великобритании и России. В целом, так оно и было.

После обретения независимости на отношения Греции с Великобританией легла ещё одна тень: история с вывозом памятников Древней Греции в Лондон. Британский лорд Элгин, будучи послом в Турции, в 1802-12 гг. вывез в Лондон древнегреческие произведения искусства – в основном, статуи и барельефы. Грандиозная коллекция стала его собственностью. Он объяснял, что сделал это во имя сохранения греческих шедевров, подвергавшихся опасности уничтожения турками и не интересных тогда самим грекам. Филэллины обвинили Элгина в присвоении шедевров, являющихся национальным достоянием греческого народа и мировой цивилизации; особенно яростно нападал на него лорд Байрон. В 1816 г. собрание было выкуплено у Элгина за сумму меньшую, чем тот потратил на его приобретение. С тех пор Греция и по сей день требует возврата ценностей: этот спор привносит дополнительное раздражение английской политикой среди греков. Не добавила англичанам популярности и аннексия Кипра, отобранного у Турции и присоединённого к Британской империи в 1878 г. Итальянцы, в свою очередь, обидели греков в 1912 г., захватив у Турции греческие острова Родос и Додеканез.

Разделение греков на сторонников России и Великобритании (шире – Запада), начавшееся в ходе Греческой революции 1821-30 гг., закрепилось в менталитете народа. Пророссийская традиция ставит во главу угла помощь России во время греческих восстаний и общность православной религии; проанглийская (проевропейская) – тот факт, что Западная Европа наследует греческие традиции демократии, являясь, по существу, наследницей Древней Эллады. Немаловажно, что британцы (и европейцы вообще) – богаче, и, следовательно, более выгодные партнёры для Греции. Но греческая общественность до сих пор таит и старые, и новые обиды.

Страна беженцев

Военные действия в ходе Греческой революции 1821-30 гг., турецкий террор и междоусобицы греческих повстанцев превратили освободившуюся часть страны (менее современной Греции) в сплошные руины. В независимую Грецию бежали тысячи греков из Малой Азии, Константинополя, Фессалии, Фракии, Эпира, островов Эгейского моря, остававшиеся под властью турок. Они пополнили массу населения, лишившегося крова и дохода в результате войны; Греция превратилась в страну беженцев. И оставаться таковой злая судьба предназначила ей больше века.

Греция мечтала освободить все свои территории. И не просто мечтала: партизанские рейды и восстания, получая поддержку независимой Греции, не прекращались. В начале Крымской войны 1853-56 гг. Греция попыталась занять Фессалию и Эпир: Греция стала единственной страной, выступившей на стороне России против англо-франко-итало-турецкой коалиции (Афины не заявляли о вступлении в войну, а воинские части, воевавшие с турками, объявили «дезертирами» и «мятежниками»). Россия, как и при Екатерине II, обещала грекам поддержку, но помощи не оказала (что было и невозможно в силу военных неудач). В 1954 г. английская эскадра начала блокаду Греции, а французский десант занял афинский порт Пирей. Наступление греческих «партизан» в Фессалии и Эпире провалилось; в составе турецких войск против греков сражались английские и французские офицеры. Из зоны «партизанской» войны в Грецию хлынул новый поток беженцев, которых было нечем кормить и негде размещать. Взбешенные поддержкой греками России западные союзники потребовали от Афин немедленной выплаты огромных долгов, и во исполнение этого взяли под контроль греческие таможни. Ко всему прочему, оккупанты активно занимались «чёрной археологией» (цены на древние артефакты были высоки).

Похожая ситуация сложилась и в 1877-78 гг.: во время Русско-турецкой войны за освобождение Болгарии, греческое правительствовновь начало войну с Турцией, но вынуждено было отозвать войска из-за противодействия европейских держав. Сан-Стефанский мирный договор, подписанный Россией с побеждённой Турцией, предполагал передачу Македонии ставшей независимой Болгарии, что вызвало негодование греческого населения области. В Македонии произошло восстание греков, подавленное турецкой армией и сопровождавшееся новым массовым бегством населения в Грецию.

Несчастливое вмешательство Афин в Крымскую и Русско-турецкую войны ещё больше усилило обиды греков как на Англию и Францию, так и на Россию, не сумевшую им помочь.

Беженцы прибывали в Грецию и с острова Крит, где происходили непрерывные восстания против турок (в результате восстания 1897-98 гг. Крит добился автономии, и впоследствии присоединился к Греции). Во время этого восстания греки начали войну с Турцией, но потерпели поражение; турки терроризировали греков Македонии, чем вызвали ещё одну волну беженцев.

В 1912-13 гг. балканские страны выбили наконец турок из Европы (Османская империя сохранила лишь Стамбул и небольшую прилегающую территорию Восточной Фракии). Вопреки стремлениям греков, Северная Македония досталась Сербии, Болгария аннексировала Западную Фракию со значительным греческим населением; Албании достался Северный Эпир, где тоже проживало много греков. Это вызвало новые потоки беженцев: греки потянулись на историческую родину с территорий, отошедших к Болгарии и Албании – так, много греков жили в болгарских городах на Чёрном море (Варна, Бургас и др.). Их изгоняли; навстречу им тянулись колонны болгароязычных македонцев, выдавливаемых из Греции.

Весной 1914 г. турецкое правительство приняло решение «избавиться» от греческого населения Западной Анатолии. Банды башибузуков нападали на греческие сёла, а древнюю Фокею, выходцы из которого в 600 г. до н. э. основали французский Марсель, был разграблен и сожжён. Десятки тысяч греков бежали в Грецию. После начала Первой Мировой войны греческое население Западной Анатолии подверглось ещё более жестоким гонениям, и поток беженцев в Грецию не прекращался.

Два ястреба (Башибузуки). Худ. В. В. Верещагин, 1878-1879 гг.

Но это было только начало: настоящая катастрофа разразилась в 1922-23 гг. После Первой Мировой войны Греция заняла часть малоазийского побережья с городом Смирна, известным со времён Троянской войны. Севрский мирный договор стран Антанты с Турцией узаконил присоединение Ионии (т.е. части малоазийского побережья со Смирной) и Восточной Фракии, исключая Константинополь, к Греции. Харизматичный и авторитарный премьер-министр Греции Э.Венизелос пытался осуществить энозис (присоединение населённых греками земель к Греции). Однако и на черноморском побережье Анатолии (Понт) проживало множество греков, которые должны были остаться гражданами Турции, что вызвало их восстание, переросшее в истребительную межнациональную войну. Чтобы положить конец вылазкам турок, с нечеловеческой жестокостью вырезавших греков, греческая армия в 1922 г. начала наступление вглубь Анатолии, приблизившись к Анкаре - новой столице турецкого государства.

Первоначальные успехи греческой армии оказались призрачными: у Турции был большой, отлично обученный офицерский корпус и сотни тысяч солдат, жаждавших захвата земель, домов и имущества греков. Архитектор новой, националистической Турции Кемаль-паша, впоследствии принявший фамилию «Ататюрк», заручился поддержкой Советской России и получил от неё большое количество артиллерии, стрелкового оружия и боеприпасов. Греческая же армия была плохо обучена и имела малоквалифицированных офицеров; она быстро израсходовала боеприпасы, продовольствие и медикаменты. Вопреки ожиданиям греков, английские, французские и итальянские войска, находившиеся в анатолийских портах, поддерживать их не стали; более того, Париж и Рим заключили договор с Кемалем. Это было вызвано претензиями Италии на часть анатолийской территории и недовольством Франции тем, что в 1920 г. греческий либеральный кабинет Венизелоса пал, а новый король Греции Константин I считался германофилом.

Мустафа Кемаль Ататюрк, 29 декабря, 1923 г.

В конце августа 1922 г. турки нанесли решающее поражение грекам в сражении при Думлупынаре. Уже в сентябре разбитая греческая армия эвакуировалась в Грецию, и турки заняли всю Ионию. Греческое население подверглось жесточайшему террору: Смирна была сожжена, до 200 тыс. мирных греков и армян – вырезаны. То же самое творилось на всей территории, захваченной турками. Во время резни в порту Смирны стояли военные корабли Франции, Италии и Великобритании, но они ничего не сделали для прекращения массовых убийств и спасения мирного населения – несчастным помогали только американцы и, как ни удивительно – японцы…

Обида греков на Запад получила ещё один, очень весомый, козырь.

В начале 1918 г., после Брестского мира большевиков с германо-австро-болгаро-турецким блоком, русский фронт в Восточной Анатолии рухнул, и турки заняли ранее контролировавшиеся русскими Западную Армению и греческий Понт. И там немедленно началась резня мирных христиан – армян и греков. Понтийские греки героически сопротивлялись, но, не получив помощи ни от Греции, ни от христианской Армении, были разгромлены и частично истреблены турками.

В 1923 г. между Грецией и Турцией был подписан договор об обмене населением. В соответствии с ним остатки греческого населения Малой Азии и Восточной Фракии начали прибывать в Грецию. Это были беженцы, содержавшиеся в турецких концлагерях и «рабочих батальонах», скрывавшиеся в горах, а также партизаны Понта. Всего в 1923 г. в Грецию прибыло 1,5 млн. уцелевших анатолийских греков – измученных, лишившихся имущества, умиравших от голода и болезней. Для бедной, слаборазвитой страны с населением 4 млн. это была колоссальная нагрузка.

Беженцев расселили по всей Греции, но большую часть приняла Македония, откуда полмиллиона турок выселилось в Турцию, а десятки тысяч славян – в Болгарию. «Стимулируя заселение Македонии греками, правительство надеялось усилить греческий характер этой области и ускорить ее интеграцию в греческое общество и экономику. Однако менталитет беженцев не был идентичным менталитету населения прежней Греции. Своей родиной они считали не Грецию, а Малую Азию. Многие из них долго сохраняли надежду на возвращение домой. (…) Коренное греческое население «новых земель» зачастую относилось к беженцам настороженно, а к этническим меньшинствам попросту враждебно. Эти настроения местные греческие элиты выражали в прессе. Например, либеральная салоникская газета «Македония» в конце 1920-х - начале 1930-х гг. из номера в номер настраивала своих читателей против «чужаков»: славян, мусульман и евреев.

В 1920-1930-е гг. в Македонии действовали националистические и праворадикальные организации, а межэтнические противоречия часто перерастали в открытые конфликты. Экономические неурядицы и социальная нестабильность ассоциировались с присутствием «чужаков». Так, подогреваемые газетой «Македония» антисемитские настроения переросли в печально известный погром салоникского квартала Камбель, где жила еврейская беднота (1931), совершенный членами националистических организаций.

Установление диктаторского режима И.Метаксаса (1936) начало новый этап интеграции беженцев и населения новых земель в греческое общество и экономику. Сам диктатор отлично понимал важность этого процесса, в особенности в условиях нараставшей международной напряженности во второй половине 1930-х гг. Помимо продолжения начатых в предшествующий период мер по экономической и социальной гомогенизации населения страны, режим разработал собственную идеологию, направленную на достижение национального единства в новых условиях. Однако к началу Второй мировой войны оно так и не было достигнуто, хотя режиму удалось достичь впечатляющего успеха по консолидации нации на начальном этапе войны» (Никитина Т.В., Петрунина О.Е. Этноконфессиональный фактор в политической жизни Греции в годы Второй мировой (1940-1944) и гражданской (1946-1949) войн: к постановке проблемы. Исторические исследования. Журнал Исторического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова, № 1 (2014).

Греческое правительство, как могло, спасало беженцев от голодной смерти, но не могло предоставить им ни денег, ни сельскохозяйственных орудий и скота, ни рабочих мест.

Греция стала страной беженцев – «…маленькой, уязвимой, бедной, крайне униженной и кипящей ненавистью» (Роберт Каплан «Балканские призраки». М., КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2017, с. 314). Среди населения распространялись трагические настроения – отчаянье, ненависть к соседям (туркам, болгарам, албанцам, в меньшей степени – югославам), презрение к греческим властям и политикам, допустившим катастрофу такого масштаба; к Западу, предавшему греков; к Советской России, помогавшей туркам.

Расколотая нация

Раскол греческой элиты на пророссийскую и прозападную части в ХХ веке трансформировался в разделение греков на либералов и правых монархистов. Он начался во время Первой Мировой войны: король Константин I, шурин германского императора Вильгельма, был германофилом, а премьер-министр либерал Венизелос – англофилом. Греция объявила нейтралитет, но в 1915 г. англо-французские войска высадились в Салониках, чтобы не допустить вступления страны в войну на стороне Германии. Король отправил Венизелоса в отставку, но тот в 1916 г. отправился в Салоники, где под охраной войск Антанты сформировал либеральное правительство. Королевское правительство пыталось сопротивляться (что обернулось блокадой Греции флотом Антанты и боями королевской гвардии с французскими десантниками), но в 1917 г. Константин оставил трон, передав его сыну Александру. Венизелос вновь возглавил общенациональное правительство, и Греция вступила в войну на стороне Антанты. По результатам войны греки получили бывшую болгарскую часть Фракии и надежды на передачу Турецкой Фракии и малоазиатской Ионии.

В 1920 г. молодой король неожиданно умер в результате несчастного случая, и на трон возвратился Константин I: он и его окружение начали очередную войну с турками, закончившуюся страшным поражением.

Военная катастрофа и девятый вал беженцев, захлестнувший Грецию, вызвали революцию: либералы возглавили восстание армии, свергнувшей Константина I. В 1924 г. Греция была провозглашена республикой.

Однако почивать на лаврах либералам не пришлось: Греция оставалась расколотой. Монархисты сохранили сильное влияние в армии, элите и обществе в целом. Страна оставалась очень бедной и слаборазвитой, социальные проблемы стояли острее, чем в любой другой европейской стране. Греческая буржуазия состояла из торгово-компрадорских кланов и семейных групп, мало отличавшихся по интеллектуальному уровню от средневековых купцов, и не склонных ни к строительству современной экономики, ни к активной социальной политике. Элита такого типа больше сочувствовала монархистам, чем либералам. А трудящиеся, часть которых симпатизировала либералам, постепенно подпадали под влияние коммунистов. Опорой либералов был средний класс – учителя, врачи, юристы и лица свободных профессий, чего было недостаточно для строительства современного, демократического государства.

Политическая жизнь Греции между мировыми войнами была крайне нестабильной. В 1925 г. популярный генерал Теодорос Пангалос, возмущённый мирным договором с Турцией, совершил государственный переворот. Он правил всего год, но успел устроить небольшую войну с Болгарией, после чего был свергнут генералом Кондилисом (оба генерала были либералами – таков был греческий либерализм!). В 1928 г. Венизелос вновь возглавил правительство, но Великая депрессия нанесла правлению либералов страшный удар. В 1932 г. Венизелос объявил дефолт по внешнему долгу, после чего проиграл выборы и ушёл в отставку. На выборах победили монархисты: новым премьер-министром стал лидер Народной партии Панагис Цалдарис. Разорённая Греция двинулась в сторону восстановления монархии, причём в самом реакционном и олигархическом варианте. В 1933 и 1935 гг. либералы в армии поднимали восстания, сопровождавшиеся ожесточёнными боями; они проиграли оба раза. Генерал Кондилис, бывший либерал, решил восстановить монархию. На плебисците монархисты получили 97,88% голосов – власти и не пытались скрыть фальсификации и давление на голосовавших. Король Георг II вернулся к власти. Либералы смирились с восстановлением монархии и согласились на участие в выборах, которые они вновь проиграли. Правительство возглавил генерал Иоанн Метаксас, разогнавший парламент и партии и построивший режим по лекалам итальянского фашизма.

Солдаты на улицах Афин во время переворота генерала Пангалоса

Несмотря на профашистские симпатии, режим Метаксаса поддерживал союз с Великобританией: диктатор понимал, что главный враг Греции - фашистская Италия, обуянная идеей восстановления Римской империи и захватившая в апреле 1939 г. Албанию.

Режим Метаксаса считал коммунистов опасным врагом, несмотря на небольшую численность компартии (14-17 тыс. человек). В 1924 г. греческие коммунисты приняли позицию Коммунистического Интернационала, выступавшего за независимость Македонии и Фракии. В этих регионах действовали проболгарские партизаны, в т.ч. Внутренняя македонская революционная организация (ВМРО), прославившаяся резонансными терактами в Югославии, Греции и Франции. Хотя об отношениях компартии Греции с ВМРО достоверно ничего не известно, их союз считался само собой разумеющимся, т.к. обе группировки выступали за отделение Македонии от Греции. В 1934 г. КПГ, понимая, что признание независимости Македонии подрывает её авторитет в глазах греков, смягчила формулировки, не говоря больше о поддержке отделения Македонии, но не отказываясь от этой идеи (этого не позволял Коминтерн). В глазах не только греческой элиты, но и значительной части трудящихся компартия оставалась контрагентом Болгарии, связанным с террористами из ВМРО.

В 1935 г. греческие коммунисты, следуя указаниям Коминтерна о создании Народных фронтов, сформировали Общенациональный фронт, в который вошли профсоюзы, аграрии и ряд левых общественных деятелей. На парламентских выборах 1936 г. фронт получил 5,76% голосов и 15 мест в парламенте. В ситуации, когда монархисты и либералы имели почти равные фракции в парламенте, эти места могли сыграть решающую роль, и либералы начали переговоры с коммунистами. Таким образом, коммунистическая угроза не была такой уж надуманной. После разгона парламента большинство коммунистов оказалось в тюрьмах, но их влияние на трудящихся сохранялось. И либералы, изгнанные из власти и лишённые возможности работать легально, продолжали пользоваться симпатиями значительной части населения.

Крушение старого порядка

28 октября 1940 г. итальянская армия вторглась в Грецию. Несмотря на отсутствие современной военной техники, греческая армия оказала захватчикам столь ожесточённое сопротивление, что в январе 1941 г. итальянцы потерпели поражение, и греки вторглись в Албанию. Англичане заключили с Грецией союз и перебросили на фронт небольшой воинский контингент; таким образом, фашистский режим Метаксаса оказался в ряду наций, боровшихся с фашизмом.

Германия, после долгих колебаний, решила поддержать находившегося на грани разгрома союзника, и 6 апреля 1941 г. вермахт начал наступление против Югославии и Греции. Греция не имела резервов, чтобы заткнуть брешь, пробитую во фронте немецкими танковыми частями, а английских войск было слишком мало. Германская армия быстро сокрушила греков, хотя даже Гитлер признавал, что греческие солдаты оказали его армии мужественное сопротивление. 27 апреля Афины были захвачены немцами; остатки греческой армии, правительство страны и английские части укрылись на острове Крит. Однако 20 мая немецкий десант атаковал остров, и к 1 июня его занял: вся территория Греции оказалась оккупированной немецкими (ключевые города и районы), итальянскими (большая часть страны) и болгарскими (Македония и Фракия) войсками.

Довоенная Греция рухнула. Король Георг II, правительство и остатки армии переправились в Египет. Прежняя политическая и административная системы исчезли. Немцы сформировали коллаборационистское правительство во главе сначала с генералом-изменником Цолакоглу, а затем с монархистом Раллисом, представителем видного политико-олигархического клана. Оно не пользовалось популярностью и не имело реальной власти.

Греция до войны закупала большую часть продовольствия за границей. При оккупации закупки стали невозможны, а запас валюты и имевшееся продовольствие захватчики реквизировали. В Греции в 1942-44 гг. был страшный голод. Только в Афинах от голода умерло около 100 тыс. человек, а в целом в стране погибло около 350 тысяч.

Фашисткий флаг над Афинским Акрополем. Фото: апрель 1941 г.

Голод стал главным источником ненависти к оккупантам и породил Сопротивление, достигшее в Греции большего размаха, чем в большинстве других оккупированных стран Европы (исключая Югославию и Албанию). И основой Сопротивления стала незначительная до войны компартия, выросшая к концу войны в самую мощную национальную силу.

Этот феномен требует объяснений. В других европейских странах коммунисты также играли значительную роль в Сопротивлении и приобрели популярность в народе, но ведущей политической силой к 1945 г. они стали только в Греции, Югославии и Албании (страны, оккупированные СССР, в расчёт брать не приходится – там была другая политическая реальность).

Сопротивление оккупантам началось сразу же после захвата Греции агрессорами, и начали его не коммунисты, а не сложившие оружия солдаты греческой армии (то же самое было и в Югославии, где не сдавшиеся солдаты, офицеры и резервисты-четники во главе с полковником Дражей Михайловичем развернули партизанскую войну, а коммунисты присоединились к ней, когда она уже была в разгаре). В мае 1941 г. в аннексированной Болгарией Македонии появилась подпольная организация «Элефтериа» (Свобода). Насильственная болгаризация Македонии вызывала сопротивление греков, что создавало благоприятную среду для Сопротивления.

Первоначально в «Элефтерию» вошли коммунисты, социалисты, аграрии, Демократический союз и офицерская группа «Меркуриос». Военным руководителем стал полковник Димитриос Псаррос. В сентябре 1941 г. «Элефтерия» организовала восстание против болгарских оккупантов, которое было подавлено. После этого пути коммунистов и офицеров из «Меркуриос» разошлись: первые начали формировать структуры ЭАМ-ЭЛАС (Национально-освободительный фронт Греции - Народно-освободительная армия Греции), вторые создали группировку Защитников Северной Греции (YBE), вскоре преобразованную в «Национальное и социальное освобождение» (ЭККА). После неудачного восстания ЭККА попыталась вести борьбу с болгарской администрацией, демонстрируя свою лояльность немцам – позиция, мягко говоря, странная и в любом случае проигрышная. Вчерашние союзники по восстанию, коммунисты, превратились в главных врагов ЭККА, поскольку воспринимались бывшими офицерами как агентура Коминтерна, стремившегося отобрать Македонию у Греции. Македонские славяне либо поддерживали болгарских оккупантов, либо, уже ближе к концу войны, контактировали с югославскими партизанами-коммунистами.

Другая некоммунистическая боевая организация, назвавшая себя «Х» в честь королевской монограммы, возглавлялась полковником Георгиосом Гривасом и действовала в Афинах. Группа занималась разведкой в пользу Великобритании и переброской офицеров на Ближний Восток. Главным противником Х считала коммунистов и поэтому воздерживалась от активных антигерманских операций.

Самым известным антикоммунистическим партизанским движением в Греции является Национально-демократический союз Греции (ЭДЭС) полковника Наполеона Зерваса, созданный офицерами, придерживавшимися республиканских и либеральных взглядов. ЭДЭС, действовавший в основном в Эпире, первое время, как и македонский «Меркуриос», пытался сотрудничать с коммунистами, но постепенно превратился в их яростного врага.

Однако главной силой Сопротивления в Греции были коммунисты. Компартия 27 сентября 1941 г. сформировала Национальный фронт освобождения (ЕАМ), в состав которого вошли небольшие Союз народной демократии, Социалистическая и Аграрная партии. Примкнули к фронту и некоторые офицеры, что укрепило его военную составляющую. ЭАМ, таким образом, выступал как общенациональная сила, не заставляя греков углубляться в идеологические дебри марксизма и ограничиваясь простыми и понятными требованиями: изгнание оккупантов; отказ от монархии и наследия диктатуры; строительство демократической Греции. Но главное – ЭАМ начал создавать собственные органы власти в сельских районах Греции, где после военного поражения царили голод, хаос, бандитизм и грабежи. В ЭАМ, созданных им органах самоуправления и вооружённых отрядах крестьяне видели в первую очередь защиту от произвола и голода.

Фактически коммунисты воссоздали традиционные самоуправляющиеся коммуны времён турецкого владычества – наподобие Мани, Сули и Сфакиона, только охватывали они гораздо большие территории. Так же, как во времена андартов и клефтов, в общинах существовала примитивная демократия, тесно переплетённая с тиранией вождей. Новые клефты так же отличались отчаянной храбростью, недисциплинированностью, склонностью к насилию, грабежам и кровной мести. Коммунисты сумели укрепиться в горах Греции потому, что действовали в русле традиций, понятных и привычных греческим горцам. Похожие традиции, укоренённые в Сербии и Албании, и тоже связанные с выживанием этих народов во время турецкого господства, позволили и тамошним коммунистам оседлать Сопротивление.

Греческие коммунисты не могли ознакомиться с книгой Мао Цзэдуна «Затяжная народная война», ставшей основным учебником партизанских войн на многие десятилетия – она вышла только в 1938 г. Однако они, как и югославские, и албанские марксисты-ленинцы, действовали точно по сценарию, прописанному Мао. Сутью партизанской войны в Греции стала «сельская герилья», и развивалась она первоначально вопреки стратегии компартии – компартия пыталась вести военные действия в городах. Однако жизнь диктовала партизанам стратегию «сельской герильи», и у неё нашёлся талантливый и самостоятельный вождь – закалённый коммунист-подпольщик Арис Велухиотис.

Стратегия «сельской герильи», от Мао Цзэдуна до колумбийских террористов XXI века и отработанная в Греции в 1941-44 гг., заключается в том, что вооружённая борьба для партизан – дело второстепенное: главное – взять под контроль территории и население. Партизаны начинали с уничтожения потенциальных противников, создания собственных управленческих, судебных, налоговых, снабженческих и охранных структур. Понятно, что первоначально партизанский «суд» представлял собой террористическую группу, убивавшую местных бандитов, коих после разгрома армии в горах было множество, а также тех, кого ненавидели крестьяне – предателей, ростовщиков и местных богатеев. «Налоговая служба» начиналась как вымогательство, «социальная защита» - как отъём продовольствия у богатых и раздача бедным в стиле Робин Гуда (львиная доля, разумеется, доставалась самим «налоговикам»). Фронт открывал школы и больницы, заставляя учителей и врачей работать. Партизаны впервые объявили о равенстве женщин, что имело большое значение в охваченной хаосом Греции: роль женщин - хранительниц очага, когда мужчины массами гибли или воевали вдали от дома, сильно выросла, и они справедливо требовали равноправия.

Эта система была эффективной и поддерживалась населением, а с укреплением власти ЭАМ сопротивляться ей становилось опасно. Со временем ЭАМ распространил своё влияние на города, создав там комитеты самоуправления, боевые группы, профсоюзы, женские и молодёжные организации. В марте 1944 г. ЭАМ контролировал больше половины сельской Греции и – подпольно – значительную часть Афин, Пирея и Салоник. Фронт сумел провести выборы на освобождённых территориях, в которых участвовало около миллиона греков, создал парламент и временное правительство. Надо отметить, что точно так же, и тоже успешно, действовали коммунисты и в Югославии и Албании.

Поскольку военные усилия были для коммунистов второстепенными, собственную Греческую народно-освободительную армию (ЭЛАС) они создали значительно позже, уже имея опору в виде сильного ЭАМ. В июле 1942 г. в селе Дромиста Арис Велухиотис, для солидности объявив себя полковником греческой армии, объявил о начале восстания против оккупантов. Тогда в ЭЛАС было всего 15 боевиков, но весной 1943 г. она была уже силой с 5 тысячами партизан, а осенью того же года выросла до 40 тысяч. К концу немецкой оккупации, осенью 1944 г., в рядах ЭАМ насчитывалось около 500 тысяч членов, в том числе в компартии – 350 тысяч. Значительная часть материковой Греции оказалась в руках красных партизан. Уже летом 1944 г. Афины опоясал «красный пояс»: рабочие пригороды столицы контролировались ЭАМ.

Первоначально ЭДЭС и ЭККА сотрудничали с ЭАМ – особенно сильный резонанс имела совместная операция по уничтожению железнодорожного моста в Горгопотамосе в ноябре 1942 г., надолго отрезавшая оккупантов от Германии. Английское командование оказывало помощь всем трём группировкам Сопротивления, отдавая предпочтение ЭДЭС Зерваса.

Однако отношения группировок Псарроса и Зерваса с коммунистами уже в начале 1943 г. испортились. ЭДЭС и ЭККА пытались на подконтрольных территориях опираться на довоенные институты управления и самоуправления, что в условиях войны оказалось невозможно. Ни мэрии, ни полиция, ни суды присяжных при оккупантах не могли работать, в то время как революционные органы власти, создававшиеся коммунистами, опиравшиеся на насилие и запугивание, были эффективными. «Старый порядок», который пытались восстановить ЭДЭС и ЭККА, ассоциировался в народе с неурядицами 1920-30-х гг., репрессиями диктатуры и неспособностью бороться с интервентами. Гибель довоенной Греции привела к исчезновению умеренных, центристских сил в обществе; наоборот, возросла привлекательность радикальных течений. В этой ситуации рост популярности коммунистов неудивителен. ЭДЭС и ЭККА оказались не в состоянии взять под контроль значительные территории, исключая Эпир, где Зервас всё-таки сумел укрепиться. В марте 1944 г. отряды Зерваса насчитывали 10-14 тысяч бойцов, ЭККА – 10 тысяч, ЭЛАС же – не менее 50 тысяч.

Коммунисты силой препятствовали росту ЭДЭС и ЭККА. Уже в декабре 1942 г. партизаны ЭАМ захватывали крестьян, пытавшихся примкнуть к ЭДЭС, что привело к первым конфликтам; по мере роста сил ЭАМ-ЭЛАС начал настоящую войну против некоммунистических группировок. 20 мая 1944 г. в Ливане под эгидой англичан было подписано соглашение о совместных действиях между эмигрантским монархическим правительством (которое к тому времени поддержали либералы, лидер которых, Георгиос Папандреу, возглавил правительство), ЭЛАС и ЭДЭС. Оно предусматривало роспуск всех вооруженных отрядов и создание единой армии, проведение плебисцита о будущем государственном строе, формирование правительства национального единства. Однако эмигрантское правительство и ЭДЭС не доверяли коммунистам, и с полным основанием: те не собирались выполнять договорённости с «империалистами» и «монархо-фашистами». Столкновения между разными отрядами Сопротивления не прекращались.

Греческие коммунисты вели репрессии против довоенных чиновников, полицейских, «эксплуататоров» (причисление к которым было произвольным), бойцов ЭДЭС и ЭККА, а также всех несогласных. Люди Зерваса и Псарроса видели, что коммунисты создают совершенно новую Грецию – с безжалостным репрессивным режимом, готовым уничтожить всякого, кто с ними не согласен. В страхе перед коммунистами часть греческого общества начала сотрудничать с нацистами (а славяноязычные македонцы - с болгарами). ЭДЭС и ЭККА, не прекращая отношений с англичанами и воюя с болгарами, начали сворачивать борьбу с немецкими оккупантами и установили с ними тайные контакты. В 1944 г. ни у кого сомнений не оставалось в том, что Германия проигрывает войну, и будущее Греции зависело от того, кто из союзников установит над ней контроль – западные союзники или СССР. В этих условиях ЭДЭС и ЭККА, имея гораздо меньше сил, чем ЭАМ-ЭЛАС, решили сохранять силы для неизбежного столкновения с коммунистами после окончания Второй Мировой войны. Для этого они и прекратили войну с оккупантами. Кстати, в той же логике в конце войны действовали югославские четники Михайловича и отряды Балли комбетар (Национального фронта) в Албании. Коммунисты умели посеять страх в тех странах, где они набирали силу…

Силы ЭЛАС громили некоммунистические отряды, разоружали их, бойцов включали в свои ряды, сопротивлявшихся - расстреливали. Так был убит ветеран Сопротивления Псаррос, а ЭККА под ударами коммунистов прекратила существование. Некоторые его боевики перешли на службу немцам и были включены в коллаборационистские «батальоны безопасности». Небольшая группа офицеров, самостоятельно сражавшаяся с болгарами в Македонии, была насильно инкорпорирована в ЭЛАС, причём её лидер, полковник Стефанос Сарафис, со временем стал главнокомандующим коммунистической армии.

К концу немецкой оккупации Греция раскололась на три части: значительная часть народа так или иначе – в том числе и вынужденно, под угрозой насилия - поддерживала блок ЭАМ-ЭЛАС во главе с коммунистами (они контролировали 60% территории страны). Менее значительная, но немалая часть – довоенные монархисты, метаксисты, чиновники, полицейские, некоторые офицеры, часть крестьян и буржуазии – сотрудничали с немцами и пополняли «батальоны безопасности» и жандармерию, численность которых к октябрю 1944 г. составило около 30 тысяч бойцов. Множество горожан вступали в «батальоны», спасаясь от голода: солдатам полагались пайки и денежное довольствие. Значительная часть добровольцев в «батальонах» состояла из тех, кто пострадал от действий партизан, а таких в было множество. Так, жандармский «Батальон Леонид» в Лаконии возглавил Леонид Вретаккос, чей брат ранее был убит партизанами ЭЛАС. Практически, «батальоны безопасности» и перешедшие к сотрудничеству с ними отряды ЭДЭС – это новые арматолы, помогавшие уже не туркам, а немцам из чувства мести и ради выживания.

Раскол и радикализация общества уменьшили его умеренно-монархическую, либеральную, республиканскую и социал-демократическую часть. Их опорой стало королевское правительство в эмиграции и его вооружённые силы, но там они конкурировали с монархистами. В самой Греции либеральные позиции занимал ЭДЭС, контролировавший Эпир, и немногочисленные отряды движения Х, действовавшие в афинском подполье.

Королевская армия на Ближнем Востоке тоже не избежала конфликтов. В апреле 1944 г. греческие воинские части и военный флот на Ближнем Востоке восстали. Восставшие требовали признания правительства, созданного ЭАМ, и подчинения эмигрантской армии командованию ЭЛАС. Восстание было подавлено, но оно подорвало греческие силы на Ближнем Востоке: солдаты и матросы оказались в фильтрационных лагерях, и только часть из них была вновь принята на военную службу. Осенью 1944 г. эмигрантское правительство Греции располагало, помимо небольшого флота, только 3-й Горной бригадой и «Священным отрядом» (коммандос) общей численностью примерно в 3500 солдат и офицеров.

Таким образом, греческое общество накануне ухода оккупантов было расколото надвое - сильный прокоммунистический ЭАМ против менее многочисленных, но довольно сильных коллаборационистских формирований. А межу ними – слабые либерально-демократические группировки. Однако за ними стояла могучая сила – Великобритания (США греческими делами интересовались мало). Англичане понимали, что немцы вот-вот уйдут, и опасались захвата власти коммунистами, хотя в Ялте союзники договорились о том, что Греция останется в британской сфере влияния. Черчилль писал: «Действия ЭАМ абсолютно нетерпимы. Ясно, что ЭАМ не добивается ничего иного, кроме как коммунизации Греции в период неразберихи военного времени, не позволяя народу определить образ своей жизни демократическим путём. Мы не можем брать человека под своё покровительство, как мы это сделали с Папандреу, и отдавать его на съедение волкам при первых звуках рычания греческих (коммунистических) бандитов». (британский премьер-министр имел в виду требования коммунистов увеличить представительство в будущем правительстве) (У.Черчилль. Триумф и трагедия. М., ОЛМА-ПРЕСС, 2004, с. 64).

Слабость либералов англичане могли компенсировать единственным способом, который с моральной точки зрения трудно оправдать – привлечь на свою сторону коллаборационистов. Черчилль понимал, что у пронемецких сил нет другого выбора, кроме как починиться англичанам, и считал, что многие греки вступили в «батальоны безопасности» и жандармерию исключительно из-за ненависти к коммунистам. Греция стала единственной страной, освобождённой от немецкой оккупации, где коллаборационистов не массово судили, а массово включали в правительственные армию и полицию.

Показательно, что после ухода немецких войск начальником полиции Афин остался Ангелос Эверт, занимавший этот пост и при Метаксасе, и при оккупантах. Этот грек немецкого происхождения во время оккупации активно боролся с коммунистическим подпольем, но при этом помогал британским агентам. Израильский национальный мемориал Холокоста и Героизма Яд ва-Шем официально признал Эверта Праведником мира: глава афинской полиции спас от гибели множество евреев (возможно, до 18 тысяч), выдав им фальшивые паспорта.

Летом 1944 г. произошло уникальное событие в истории Второй Мировой войны: представители Великобритании и Третьего рейха в Лиссабоне заключили тайное соглашение, согласно которому британцы и их союзники в Греции не будут препятствовать выводу немецких войск из этой страны. Немцы, в свою очередь, пообещали не разрушать греческие города, а подчинённые им «батальоны безопасности» должны были передавать контролируемые территории не партизанам ЭЛАС, а английскому командованию и его союзникам.

В сентябре 1944 г. части вермахта начали покидать Грецию. Им не мешали ни британцы, ни партизаны ЭЛАС, ни отряды ЭДЭС: все готовились к междоусобице после ухода оккупантов.

12 октября последние немецкие части покинули Афины. ЭЛАС, пообещавшая англичанам не вводить в столицу свои войска, поступила очень по-коммунистически: город заняли партизанские отряды, уже находившиеся в Афинах. И когда 14 октября в греческой столице появились английские парашютисты, они увидели «почётный караул» бойцов ЭЛАС и развевающиеся на правительственных зданиях красные знамёна.

Декемвриана

«Батальоны безопасности» прикрывали вывод немецких войск из Греции; силы ЭЛАС атаковали их. Англичане, готовясь к послевоенному периоду, приказали ЭЛАС не нападать на коллаборационистов, а «батальонам безопасности» - сдаваться в плен только англичанам и союзному им ЭДЭС, но на большей части греческой территории ЭДЭС отсутствовал, а английские войска высаживались в течение октября-ноября 1944 г. медленно и небольшими группами. Поэтому в городах, где держались коллаборационисты, всю осень шли жестокие бои: партизаны ЭЛАС в ряде случаев расстреливали пленных, иногда убивая и их семьи.

Особенно накалённой была ситуация в Афинах. Там в больших количествах присутствовали отряды ЭЛАС, полицейские Эверта и жандармы, боевые группы движения «Х», небольшой отряд ЭДЭС, переброшенный из Эпира, и английские войска. Местные «батальоны безопасности» сдали оружие англичанам и были заперты в казармах, но постепенно англичане возвращали им оружие, подчинив полиции города.

На улицах Афин непрерывно стреляли. Коммунисты отлавливали и убивали коллаборационистов, те действовали так же. Трудно поверить, но среди хаоса и противостояния осени 1944-го коммунисты особенно тщательно выискивали в разрушенном городе троцкистов и «археомарксистов» (большевистских «еретиков», не признававших «руководящей и направляющей» роли ВКП(б)!

В такой обстановке британцы – а им номинально подчинялись все партизанские организации Греции – заявили о роспуске ЭЛАС, ЭДЭС, «Х» и всех остальных военизированных формирований, и приказали партизанам сдать оружие. В ответ на это 3 декабря 1944 г. ЭАМ-ЭЛАС провёл в Афинах демонстрацию с требованием ареста коллаборационистов и передачи ключевых постов в правительстве коммунистам. В столкновениях с полицией и отрядами «Х» погибло от 22 до 28 демонстрантов. В ночь на 4 декабря силы ЭЛАС атаковали места дислокации «Х». В греческой столице начались ожесточённые бои, в которые втянулись греческие правительственные и английские войска. Афины обстреливал английский и греческий флоты, бомбили британские самолёты. «С 3 декабря 1944 г. по 15 января 1945 г., в течение месяца и недели, британской авиацией было совершено 1665 вылетов над территорией Греции. Авиационными ударами были уничтожены 455 автомобилей, 4 артиллерийских орудия и 6 паровозов, принадлежавшие ЭЛАС» (Илья Полонский. Греческие партизаны против гитлеровцев, британцев и их ставленников. Военное обозрение, 25 июня 2015).

Руководство КПГ оказалось в очень сложном положении. Сталин требовал от греческих коммунистов смириться с приходом к власти королевского правительства и удовольствоваться второстепенной ролью во властных структурах. Однако массы партизан, вооружённых и ожесточённых, ненавидевших коллаборационистов, плохо слушались руководство. С подчинением королю не согласился и самый популярный партизан - командующий ЭЛАС Велухиотис.

Греческие коммунисты придерживались ортодоксальной сталинистской линии, согласно которой все капиталистические государства – как нацистская Германия и фашистская Италия, так и демократические США и Великобритания – являются врагами. Согласно этой доктрине, после войны контролируемые коммунистами страны (а Греция контролировалась ими примерно на 60-70%) должны были войти в состав СССР. Ещё в 1943 г. скорый разгром Германии стал очевидным, как очевидно и то, что греческие монархисты и либералы, а также Лондон не желают советизации Греции. Поэтому многие в КПГ (в том числе Велухиотис) с того времени считали англичан более грозным врагом, чем немцев. Участие в королевском правительстве, да ещё на вторых ролях, большинство коммунистов считало, как минимум, ошибкой. Политику лавирования, применявшуюся Сталиным в отношении союзников, коммунисты, и не только в Греции, считали вынужденной мерой или же уловкой, которую можно игнорировать. Поэтому, например, в 1943 г. югославские коммунисты даже предлагали немцам и хорватским усташам заключить перемирие, чтобы совместно противостоять ожидавшейся высадке англо-американцев.

Несмотря на то, что ЭЛАС не перебрасывала свои отряды в столицу, боевые действия в Афинах начались для партизан успешно: после суток боёв они захватили большую часть города и 21 из 24 полицейских участков. Немногочисленные британские и греческие королевские части, полиция и боевики «Х» и ЭДЭС оказались блокированными в центре города. В занятых районах коммунистическая полиция ОПЛА ожесточенно охотилась на коллаборационистов и левых «еретиков». Вооружённое подавление коммунистов – признанных участников Сопротивления – вызвало противодействие лейбористов и части консерваторов в Лондоне и непонимание американцев. Несмотря на это, Черчилль перебросил на подавление ЭЛАС английские части с итальянского фронта, а 25 декабря сам прибыл в охваченный боями город. Он уговаривал коммунистов прекратить войну, но те были непреклонны. Однако даже в разгар боёв ЭЛАС не посылала своим войскам подкреплений, что свидетельствует об ожесточённых спорах в руководстве ЭАМ и ЭЛАС.

Положение коммунистов осенью 1944 г. осложнилось и в Македонии, где югославские коммунисты попытались расширить влияние на греческую часть этой страны. Дело дошло до вооружённых столкновений между югославами и ЭЛАС.

ЭЛАС развернула наступление и в Эпире: там коммунисты атаковали и разгромили ЭДЭС – их остатки во главе с Зервасом эвакуировались на остров Корфу.

У ЭЛАС в Афинах заканчивались боеприпасы и продовольствие. Горожане, страдавшие от голода и ужасов уличной войны, проявляли всё большее недовольство. 11 января 1945 г. столичное командование ЭЛАС запросило перемирия. «Декемвриана» (декабрьская война) закончилась. Англичане потеряли 210 человек убитыми, 55 пропавшими без вести и 1100 пленными, правительственные силы - 3480 убитыми (889 жандармов и полицейских и 2540 военных) и большое число пленных, ЭЛАС - 2-3 тысячи убитых и 7-8 тысяч пленных. Число погибших гражданских лиц неизвестно, но оценивается примерно в 15 тысяч человек. Правые утверждают, что 8 тысяч из них - жертвы террора коммунистов.

Коммунисты были вынуждены принять все условия англичан и королевского правительства. 12 февраля 1945 г. ЭАМ-ЭЛАС и королевская власть при посредничестве англичан подписали Варкизское соглашение, в соответствии с которым ЭЛАС сдала оружие и распустилась, всё участники боёв (коммунисты, «батальоны безопасности», «Х» и ЭДЭС) получали амнистию, компартия легализовывалась. В Греции должен был пройти референдум о судьбе монархии и свободные выборы в парламент.

Разумеется, в послевоенной Греции, где десятки тысяч бойцов, много лет стрелявших друг в друга, сохранили массу оружия, а взаимная ненависть не была удовлетворена, мир оказался невозможен. Велухиотис отказался признать Варкизское соглашение, и с отрядом верных ему партизан ушёл в горы, чтобы развернуть новое Сопротивление. Компартию возглавил вернувшийся из Дахау Никос Захариадис, немедленно исключивший из партии героя войны Велухиотиса. Ему сочувствовали, им восхищались, но греки слишком устали от войны, и даже большинство бывших партизан не желали её возобновления.

Небольшой отряд Велухиотиса, преследуемый королевской армией и полицией, скитался в горах до 16 июня 1945 г., когда он был настигнут и уничтожен. Велухиотису отрезали голову, и, как в Средние века, возили по Центральной Греции, показывая людям. Трагедия Велухиотиса и его отряда – прямое продолжение таких же трагедий прошедших веков, когда турецкие наёмники-арматолы носили по сёлам отрезанные головы непокорных клефтов.

Война без надежды

Варкизское соглашение остановило гражданскую войну, но спровоцировало «белый террор». Амнистия освободила партизан ЭЛАС от ответственности за декабрьские бои, но она не распространялась на уголовные преступления. А таких партизаны за время войны и «декемврианы» совершили множество. Вообще почти любые действия партизан можно расценивать как уголовные преступления: расстрелы коллаборационистов, реквизиции (без которых партизаны не могли выжить), взрывы и поджоги сооружений, принадлежавших частным лицам. В 1945-46 гг. около 40 тысяч человек, в основном бывшие бойцы ЭЛАС и члены ЭАМ, оказались в тюрьмах за преступления – как реальные, так и вымышленные. Около тысячи коммунистов было убито без суда и следствия; примерно 5 тысяч бежали в Болгарию, Югославию и Албанию. Коммунисты тоже в этот период совершали убийства, но власть и оружие были в руках их врагов, поэтому «красный террор» в Греции по масштабам не шёл ни в какое сравнение с «белым».

Послевоенная (точнее – межвоенная) Греция была страной с разрушенной экономикой и обнищавшим населением. Из 7,5 миллионов граждан более миллиона были бездомными, примерно столько же страдали от тяжёлых заболеваний, четверть семей потеряли хотя бы одного члена от голода, болезней и военных действий. Продовольствие в основном поставлялось по льготным ценам американцами; большая часть трудоспособного населения не имела постоянной работы, национальная валюта обесценивалась. Бывшие партизаны, подвергавшиеся «белому террору», страдали от сильнейшей социальной фрустрации: они, храбро сражавшиеся с оккупантами, оказались не просто никому не нужными – их жестоко преследовали. Социальные структуры, созданные коммунистами – органы самоуправления, суды, милиция и т.п. – ликвидировались полицией и жандармерией, в составе которых было много коллаборационистов. Кроме того, в условиях массовой безработицы ликвидация партизанских органов власти лишила тысячи людей средств для выживания. В странах Западной Европы (Франции, Бельгии, Нидерландах, Дании, Норвегии) коммунисты - бойцы Сопротивления в ходе войны не создавали собственных органов власти, и после освобождения они возвращались к мирной жизни, окружённые почётом и уважением. До 1947 г. коммунисты входили в правительства западноевропейских стран, что в Греции было невозможно.

Неудивительно, что в 1945-46 гг. греческие коммунисты в сельских районах создавали отряды самообороны, некоторые из которых стихийно превращались в новые партизанские отряды. Уже в конце 1945 г. греческая полиция фиксирует поставки оружия коммунистам, пока небольшие по объёмам, из сопредельных Болгарии, Югославии и Албании. Очевидно, эти поставки осуществлялись бежавшими из Греции коммунистами при помощи бывших соратников – партизан из соседних государств, с которыми они сотрудничали во время войны.

Особенно тяжёлая обстановка сложилась в Македонии. Там не ослабевало противостояние между славянами и греками, а также между правонастроенными переселенцами из Малой Азии и местными жителями, в значительной части ориентированными прокоммунистически. В апреле 1945 г. македонские славяне создали Народно-освободительный фронт (НОФ), отряды которого вступали в столкновения с правительственными силами.

Руководство компартии вело себя растерянно и непоследовательно. Оно отказалось участвовать в выборах и плебисците, в результате чего большинство мест в парламенте получили правые, и в стране была восстановлена монархия. Партия вновь, как и в начале немецкой оккупации, безуспешно пыталась возглавить городских рабочих, игнорируя тот факт, что позиции коммунистов были сильны как раз в сельской местности. Однако после выборов в марте 1946 г. коммунистам ничего не оставалось, кроме как начать восстание. При том, что гражданская война в Греции была неизбежна, она была безнадёжна для коммунистов – шансов на победу у них изначально не было.

30 марта отряд коммунистов напал на небольшой городок Литохоро близ горы Олимп, начав гражданскую войну. Правительство в ответ ввело военное положение и запретило компартию. В октябре 1946 г. коммунисты из бывших партизан ЭЛАС сформировали Демократическую армию Греции (ДАГ). Во главе армии встал ветеран подполья и Сопротивления Маркос Вафиадис. Показательно, что он изначально выступал за участие в выборах 1946 г., возражал против развязывания гражданской войны, не хотел становиться командующим партизанской армией и выражал сомнения в возможности победы. Некоторые исследователи полагают, что генсек Захариадис выбрал Вафиадиса в качестве «козла отпущения» на случай поражения.

ДАГ быстро набирала силы: с 7 тысяч бойцов в ноябре 1946 г. до 13 тысяч в марте и 25 тысяч – в августе 1947 г. Но это был максимум, после которого начался спад: мобилизационные ресурсы компартии были исчерпаны. По-видимому, примерно столько было в Греции ветеранов ЭЛАС и работников «красного» самоуправления, не желавших принимать королевскую власть. Сыграла роль усталость народа, в том числе бывших партизан и сочувствующих: после многих лет лишений и опасностей люди хотели зажить спокойно. Городские рабочие, на которых рассчитывали коммунисты, дорожили работой и не желали ни бастовать, ни помогать партизанам. В сельской местности многие бывшие партизаны надеялись получать кредиты и технику, а это было возможно только при лояльности власти (а гарантированно – поддерживая армию и полицию).

ДАГ начала войну, атакуя правительственные войска с баз, расположенных в Югославии, Болгарии и Албании. Отряды численностью в 30-80 бойцов переходили границу, атаковали армейские или полицейские посты и вновь уходили на территории «социалистических» стран. Переходы границы партизанами часто прикрывались артиллерийским огнём с территорий «социалистических» стран. Оружие, снаряжение и продовольствие партизаны получали от властей Белграда, Софии и Тираны (самую масштабную помощь ДАГ оказывала Югославия). «Основным источником пополнения вооружения дли греческих партизан стала Югославия. Оттуда поставлялось по большей части советское оружие: автоматы, минометы, огнеметы, полевые артиллерийские и зенитные орудия. Партизаны имели в своем распоряжении несколько сторожевых кораблей и даже подводную лодку итальянского происхождения, доставлявшую им грузы военного назначения» (Лавренов С. Я., Попов И. М. Советский Союз в локальных войнах и конфликтах. - М.: ACT; Астрель, 2003). Некоторые греческие источники сообщали, что больше половины партизан – 14 тысяч – были славянами-македонцами, сочувствовавшими маршалу Тито, что наводит на мысль об участии югославов в их мобилизации в ДАГ. В этих условиях королевская пропаганда о вмешательстве соседних стран в дела Греции и о компартии и ДАГ как зарубежной агентуре была действенной, поскольку подтверждалась реальными фактами.

Роль Сталина и СССР в гражданской войне в Греции противоречива. Сталин неоднократно говорил греческим коммунистам, что не собирается из-за них ввязываться в мировую войну, требовал прекратить восстание. Тем не менее базы греческих партизан в Югославии, Албании и Болгарии функционировали вплоть до окончательного поражения ДАГ, и оружие советского производства бесперебойно поступало греческим партизанам. Могло ли это происходить вопреки воле Сталина или втайне от него? Ни в коем случае. Маршал Тито, оказывавший наибольшую помощь ДАГ, до 1948 г. был лоялен Сталину, не говоря уже о слепо повиновавшихся «великому вождю» руководителях Албании и Болгарии. Иными словами, советская помощь ДАГ не только оказывалась: она была решающим фактором того, что партизаны продержались в горах более трёх лет.

Как такое было возможно? Внятного ответа на этот вопрос не существует. Приходится обратиться к сталинской логике, применявшейся не только в греческом, но и в других аспектах мировой политики. Сталин был лидером мирового коммунистического движения, развивавшегося в соответствии с конкретной идеологией. Её основой была борьба с капитализмом и империализмом в мировом масштабе, в том числе вооружённая. На этом основании компартии разрабатывали конкретные планы в своих странах, и политические компромиссы, на которые был вынужден идти Сталин, не слишком интересовали коммунистов где-нибудь в Индонезии или Колумбии. Мировое коммунистическое движение поддерживало борьбу греческих соратников, и, если бы Сталин их открыто отверг, пострадала бы его репутация и роль главного коммуниста планеты. Поэтому во многих случаях Сталину приходилось поддерживать действия зарубежных компартий, с которыми он не был согласен. Известно, что Сталин был против нападения КНДР на Южную Корею в 1950-м, но ему пришлось поддержать его, в том числе и посылкой на фронт советской авиации, поскольку эта агрессия была естественной с точки зрения коммунистической политики, и отказать Ким Ир Сену и Мао Цзэдуну в поддержке значило поставить под вопрос собственное лидерство в коммунистическом движении. Вся колоссальная помощь Москвы «красному» Китаю в 1940-50-е гг. оказывалась, невзирая на крайнее недоверие Сталина к Мао: тот многократно демонстрировал СССР нелояльность и неблагодарность, а также личное неуважение к Сталину. Но что последний мог поделать, если в мировом коммунистическом движении Мао был чрезвычайно популярен, и, откажи ему «кремлёвский горец» в помощи, тот мог сам стать главным коммунистом мира? Вынужденно помогая ДАГ, Сталин выступал в качестве заложника коммунистической идеологии и стратегии «мировой революции».

Ещё одна причина помощи ДАГ – это стремление СССР связать противников по Холодной войне серией пусть мелких, но неприятных конфликтов по всему миру, отвлекающих их внимание и ресурсы. В 1946-48 гг. коммунисты подняли восстания в Колумбии, Индии, Вьетнаме, Бирме, Индонезии, Малайзии и на Филиппинах. Эти восстания происходили по инициативе Мао Цзэдуна, но и при посильной помощи СССР. Рассчитывал ли Сталин и его команда на успех колумбийского Bogotaso, Теланганского крестьянского восстания в Индии, или мятежа полудиких бирманских араканов? Вряд ли. Но американцы и их союзники отвлекались на локальные войны, в которых коммунисты было обречены на поражение - и угроза СССР ослабевала. С этой точки зрения гражданская война в Греции была Сталину выгодна, и он подбрасывал в её пламя кое-какие дровишки – недостаточно, чтобы огонь превратился во всепоглощающий пожар, но довольно, чтобы на юге Европы три года не прекращалась стрельба.

При этом масштабы советской и югославской помощи ДАГ не шли ни в какое сравнение с английской, а с 1947 г. – и американской помощью правительственным силам Греции. Они получали всё, что нужно – от современного оружия, включая бронетанковую технику и авиацию, до продовольствия и униформы.

Во время войны королевское правительство изо всех сил старалось избавиться от имиджа полу-коллаборационистского. Если в начальный период войны бойцы «батальонов безопасности» и пронемецкой жандармерии составляли значительную часть вооружённых сил (всего 22 тысячи солдат и 15 тысяч жандармов в 1946 г.), то в 1949 г. численность армии возросла до 132 тысяч солдат и офицеров и 50 тысяч жандармов, среди которых бывших коллаборационистов уже почти не было. В Афинах, как и в других европейских столицах, освобождённых от оккупации, прошли суды над коллаборационистами: наиболее значительные из них получили пожизненные тюремные сроки. Премьер-министром в 1945-50 гг. был популярный генерал Николаос Пластирас – лидер сопротивления правым монархистам в 1920-30-е гг. и номинальный (так как находился под арестом) глава ЭДЭС. Королевскую армию возглавлял генерал Александрос Папагос - главнокомандующий во время войны с итальянскими фашистами 1940-1941 гг. Кавалерийский генерал Георгиос Станотас, единственный генерал, одержавший победу над немцами в 1941-м, стал военным комендантом Пелопоннеса. Полковник Зервас, бывший лидер ЭДЭС, занял пост министра общественного порядка. Привлечение на сторону правительства национальных героев, а также успешная пропаганда, представлявшая ДАГ в виде иностранной агентуры, повышали популярность правительства и отвращали греков от коммунистов.

В сентябре 1947 г. генсек компартии Захариадис, не имевший военного образования и опыта, лично возглавил ДАГ. Он коренным образом изменил стратегию ДАГ, отказавшись от стратегии «войны на истощение» Вафиадиса. Отряды партизан были объединены в крупные воинские соединения, развернувшие регулярную войну – с атаками основных военных баз и штурмами городов. Захариадис рассчитывал сломить армию в открытых боях и закончить войну решительным наступлением на Афины. План был нелепым и его выполнение грозило разгромом ДАГ. Генерал Вафиадис, разумеется, резко возражал, но он был назначен премьер-министром призрачного Временного демократического правительства Свободной Греции, т.е., лишившись контроля над армией, получил совершенно формальную должность.

«Сталин, не желая окончательно рассориться с бывшими союзниками, не признал самопровозглашенное правительство греческих коммунистов. Более того, к началу 1948 г. советский вождь начал проявлять заметное раздражение затянувшимся конфликтом, полагая, что последний является дестабилизирующим фактором на всем Балканском полуострове. В феврале на встрече с югославской делегацией он заявил: «Вы думаете, что Великобритания и Соединенные Штаты - Соединенные Штаты, самое мощное государство в мире, - позволят нам прорвать их линию коммуникации в Средиземноморье? Чушь. А у нас нет флота. Восстание в Греции должно быть свернуто как можно быстрее». Югославам предписывалось передать этот наказ - а фактически приказ греческим коммунистам как можно быстрее. Однако в результате состоявшейся вскоре встречи руководителей Югославии с представителями греческой компартии последние пришли к выводу, что, если нет прямого указания из Москвы, значит, свобода маневра у них сохраняется.

Надежда греческих коммунистов на то, что Москва, как это было во время гражданской войны в Испании, направит в Грецию свои интернациональные бригады, окончательно исчезла. Теперь главная установка Демократической армии Греции заключалась в захвате жизненно важных центров на севере страны с тем, чтобы в дальнейшем приступить к окончательному разгрому правительственных войск. Это окончательно развязало руки правительственным войскам, которые с начала 1948 г. приступили к разгрому повстанческого движения» (Лавренов С. Я, Попов И. М. Советский Союз в локальных войнах и конфликтах. - М.: ACT; Астрель, 2003).

Война приобретала всё более ожесточённый и разрушительный характер: только в октябре 1947 г. части ДАГ атаковали 83 селения, разрушили 218 зданий, взорвали 34 моста и произвели крушение 11 поездов. В декабре 1947 г. партизаны атаковали город Коница близ югославской границы, но были отброшены военными частями, которым активно помогали местные жители. Настроения греков в зоне военных действий явно менялись в пользу правительства.

«Коммунистические лидеры совершили серьезную ошибку, которая сильно повлияла на отношение к ним со стороны населения. Еще в марте 1947 г. они вывезли свыше 28 тысяч греческих детей, мальчиков и девочек, в социалистические страны. Вывоз детей, далеко не всегда с согласия родителей, живо напомнил грекам времена турецкого владычества: отобранных детей называли «коммунистическими янычарами». Это событие отвернуло сельских жителей северной Греции от поддержки коммунистического повстанческого движения.

Поворотным стал 1948 г. 15 апреля греческая армия начала операцию по освобождению гор Центральной Греции от повстанцев. В результате 650 повстанцев было убито, 1300 сдались в плен. Уцелевшие повстанцы отошли на свои базы в северной Греции.

Понимая, что невозможно достичь военной победы, Маркос Вафиадис предложил прекратить огонь. Но генеральный секретарь компартии Греции Николас Захариадис отверг это предложение. Вместо этого он приказал Маркосу Вафиадису отказаться от его стратегии партизанской войны и перейти к военным действиям традиционным способом – бригадами по 3-4 батальона.

Это было ошибкой.

В июне 1948 г. правительственные войска, 40 тысяч бойцов, атаковали 8 тысяч партизан в горах Граммос, южнее границы Греции с Албанией. Бои шли на высоте 8 тысяч футов (порядка 2400 метров). При взятии вершины Клефтис правительственные войска выпустили 20 тысяч снарядов. Наконец, дело дошло до рукопашного боя («hand-to-hand fighting»).

Маркос Вафиадис, мобилизовав на службу еще 4 тысячи партизан, однажды поздним августом ускользнул из ловушки, что ему устроили правительственные войска.

М. Вафиадис и Н. Захариадис

Правительство заявило о том, что в ходе операции было убито 3 тысячи партизан, в то время как правительственные войска потеряли только 800 человек убитыми.

Не встречая сопротивления, греческая армия продолжила наступление. Бои продолжились в горах Витци («Vitsi»). Правительственные войска частично даже окружили уклоняющегося от боев генерала Маркоса и его 13 тысяч партизан. Однако партизаны контратаковали и ценой больших потерь обратили правительственные войска вспять.

Маркос Вафиадис, дабы восполнить потери, вынужден был принять жесткое решение и призвать на службу в партизанские батальоны юношей и девушек селений, контролируемых ДАГ» (Валентин Мануйлов «Генерал Маркос: портрет на фоне эпохи», сайт Парк Белинского).

В 1948 г. ДАГ получила неожиданный удар: резко обострились отношения между СССР и Югославией. Поддержка Тито прекратилась: в июле 1948 г. Югославия закрыла границу для ДАГ и ликвидировала её базы на своей территории. После этого генерал Маркос во всеуслышание заявил: «мы вынуждены будем капитулировать».

«4 февраля 1949 г. радиостанция Временного правительства зачитала решение ЦК Компартии Греции от 30-31 января. Было сказано, что, принимая во внимание, что вот уже несколько месяцев товарищ Маркос Вафиадис тяжело болен и не может исполнять свои обязанности, он выводиться из ЦК и освобождается от всей партийной работы.

Изгнание Маркоса Вафиадиса произошло не только по причине его несогласия с Николасом Захариадисом по поводу военной тактики (он по-прежнему считал, что партизанская тактика против правительственных войск приносит больше успеха, нежели открытые сражения), но и потому, что отстаивал свою точку зрения по вопросу конфликта между Сталиным и Тито. Он полагал, что греческим коммунистам не нужно принимать чью-либо сторону в этом конфликте.

Сталин и Тито. Фото: 1945 г.

Он считал, что Югославия – важный партнер в борьбе греческих партизан и что помощь от Югославии необходима.

Захариадис был верен Сталину и потому выполнил приказ Москвы: изгнать всех, кто не против Тито.

Таким образом, Маркос Вафиадис, один из столпов Демократической армии Греции, был изгнан» (Валентин Мануйлов «Генерал Маркос: портрет на фоне эпохи», сайт Парк Белинского). Партизанский генерал был вывезен в Албанию, где помещён под домашний арест, а затем оказался в СССР: много лет он работал на часовом заводе в Пензе, где он жил он жил под именем Василия Ивановича Кулиева…

Весной 1949 г. правительственные войска начали тотальное наступление в Пелопоннесе, к лету очистив его от партизан (командующий Вангелис Рогакос погиб в бою; отрезанные головы партизан демонстративно выбрасывались на улицах городов и деревень). В мае-июле, под личным руководством главнокомандующего Папагоса, армия полностью очистила от партизан Центральную Грецию. Прекращение югославской помощи привело к крушению ДАГ в Македонии и отходу партизан в Болгарию; сопротивление продолжалось только в Эпире и горах Пинда, прилегающих к границе Албании. Агония ДАГ продолжалась до осени 1949 г. 25 августа греческая армия начала решающее наступление в районах, прилегающих к Албании, и к началу сентября разгромила основные силы ДАГ в горных массивах Граммос и Вици. Албанское правительство, опасавшееся вторжения греков на свою территорию и отделённая от дружественного СССР враждебной Югославией, решила отказаться от поддержки ДАГ: Тирана заявила о нейтралитете и о том, что греческие партизаны, перешедшие на албанскую территорию, отныне будут разоружаться и выдаваться правительственным силам Греции. В конце сентября последняя тысяча партизан вместе с руководством компартии покинула Грецию, перебравшись в Албанию (Тирана их не выдала, но срочно переправила в СССР).

Это был конец. 16 октября Радио «Свободная Греция» сообщило, что Демократическая армия официально прекратила военные действия: «Греческое [временное] правительство прекращает военные действия «для предотвращения полного уничтожения Греции». Демократическая армия не отложила свое оружие, но приостановила свою деятельность в настоящее время. Это не должно означать, что греки отказываются от борьбы за права народа. Англо-американские империалисты и их монархистско-фашистские агенты ошиблись, если они предполагают, что борьба закончилась и что Демократическая армия перестала существовать».

Несмотря на грозный тон заявления, ДАГ была разгромлена и перестала существовать (хотя маленькие группы партизан ещё долгие годы сопротивлялись в недоступных горах, а двое последних партизан на Крите сложили оружие только в 1975 г.). «В январе 1951 г. еженедельная газета генерального штаба Греции «Стратиотика» опубликовала обобщенные цифры потерь в ходе гражданской войны. Правительственные войска потеряли 12 777 убитыми, 37 732 ранеными и 4257 пропавшими без вести. По этим же данным, греческими партизанами было убито 4124 гражданских лица, в том числе 165 священников. На минах подорвался 931 человек. Были взорваны 476 обычных и 439 железнодорожных мостов. Уничтожено 80 железнодорожных станций. Потери партизан составили около 38 тысяч человек, 40 тысяч были захвачены в плен или сдались» (Лавренов С. Я, Попов И. М. Советский Союз в локальных войнах и конфликтах. - М.: ACT; Астрель, 2003). От 50 до 100 тысяч бойцов ДАГ, членов их семей и сочувствующих скрылись в СССР и «странах народной демократии». Десятки тысяч прошли через тюрьмы и концлагеря, десятки тысяч эмигрировали в Великобританию, США, Францию, Канаду, Австралию и Аргентину.

Холодная гражданская война

В гражданской войне в Греции победу одержал «старый порядок»: против коммунистов объединились старые враги – монархисты и либералы. Если в Восточной Европе после 1945 г. власть при помощи Красной армии захватили коммунисты, а в Западной Европе началось строительство «государств всеобщего благоденствия», то в Греции, по сути, был восстановлен довоенный режим.

Послевоенный режим в Греции был связан с личностью победителя в гражданской войне генерала Папагоса. Политик либеральных взглядов, он во время Второй Мировой войны сделал ставку на примирение монархистов и либералов, союз которых должен был стать заслоном на пути коммунизма. Став после войны главой правительства, Папагос провёл аграрную реформу и обеспечил принятие законов, аналогичных тем, что были в самых развитых странах того времени (в первую очередь, во Франции). Греция стала одним из основных получателей американской помощи по Плану Маршалла, что позволило ей уже в 1951 г. преодолеть послевоенную разруху. Принятие Греции в НАТО, а в 1963 г. – в ЕЭС (на правах ассоциированного члена) укрепляли демократию и способствовали экономическому развитию страны. В 1960 г. был принят пятилетний план экономического развития, способствовавший быстрому росту производства в электроэнергетике, машиностроения и химической промышленности. В 1960-е гг. Греция находилась на более высоком уровне развития, чем Португалия, и не уступала Испании по основным показателям.

Тем не менее послевоенный период отличался политической и социальной нестабильностью, борьбой между монархистами и либералами, социальной отсталостью, сильной коррупцией и правовым несовершенством. В экономике господствовали олигархические структуры - в основном торговцев и судовладельцев. В политике правило несколько кланов (Раллисы и Караманлисы – в правом секторе, Папандреу и Венизелосы – в либеральном). Правые, монархические силы были оформлены в Национальный радикальный союз – ЭРЭ, созданный генералом Папагосом; либералы основали Союз центра во главе с Папандреу.

«На самом деле Греция ещё не знала капитализма. Даже в середине ХХ века это было бедное восточное общество беженцев, где горстка алчных землевладельцев и судовладельцев эксплуатировала всех остальных, а среднего класса почти не существовало. Греческое правительство, поддерживаемое американцами, погрязло в коррупции и бессмысленных интригах. Его сторонники имели весьма смутное представление о демократии и свободной прессе, среди них числилось немало сторонников нацистов. Западниками они были только в том смысле, что мечтали стать людьми Запада» (Роберт Каплан «Балканские призраки». М., КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2017, с. 315).

Компартия после гражданской войны была запрещена. Однако при демократии (а её установление было условием поддержки правых американцами и англичанами) левый электорат, разумеется, сохранялся. Если во франкистской Испании после гражданской войны не могло быть и речи о легальной деятельности коммунистов и социалистов, то в Греции сразу после отмены военного положения в 1951 г. коммунисты создали Единую демократическую левую партию (ЭДА), активно включившуюся в политический процесс. Её поддержали в основном бывшие бойцы ЭАМ-ЭЛАС и ДАГ. Возглавил партию бывший активист ЭАМ Иоаннис Пасалидис, не входивший, однако, в состав компартии. В руководстве ЭДА большую роль играл генерал Сарафис – бывший командующий ЭЛАС. ЭДА быстро набирала политические очки: вступив в коалицию с маленькими Партией либералов, Демократической социалистической партией, Движением крестьян и рабочих, Республиканским союзом и Национально-прогрессивным союзом Центра, наследница партизанского движения сумела на парламентских выборах 1958 г. завоевать 132 из 300 депутатских мест и стать ведущей оппозиционной партией. Впрочем, многие наблюдатели считали, что малые партии-сателлиты – всего лишь фантомы, созданные коммунистами для имитации существования левой коалиции.

По сути, Греция возвратилась к середине 1930-х, когда коммунисты и их миноритарные союзники были третьей силой в парламенте, и, заигрывая с либералами, сделали демократию недееспособной и спровоцировали правый переворот.

Реинкарнация коммунистов в Греции в 1952-58 гг. – явление нетривиальное и нуждающееся в разъяснении. В Испании в 1940-60-е гг. левые были под запретом, а население бывшей республиканской зоны отлично помнило ужасы и анархию, голод, коррупцию, зверства республиканской охранки и прочие «прелести» левого режима. Поэтому там реинкарнация левых началась только в конце 1970-х, когда в жизнь вступило поколение, не помнившее войны. Ему казались невыносимыми глупые запреты мини-юбок и джинсов для женщин, необходимость ходить в церковь, засилье военщины и отсутствие демократических свобод, которые поколению их родителей представлялись мелочью. А в Греции после гражданской войны очень многие ассоциировали с правыми всё плохое. Страна бедная? Это потому, что правые победили. Высокая преступность? Потому же. Слаборазвитая промышленность? Из-а диктата капиталистов-империалистов. Левые партизаны остались для многих греков героями, боровшимися за светлые идеалы свободы, равенства и братства. Важно и то, что ЭАМ действительно помогал выживать многим грекам в сельской местности, и они это помнили. Но строить «светлое будущее» греческим коммунистам не дали греческие правые с помощью англичан и американцев. В результате греки, в отличие от русских, испанцев, финнов, венгров, китайцев и многих других, не могли сказать про коммунистов ничего плохого, ибо те просто не успели это самое плохое сделать. Коммунисты не успели разочаровать в себе греческий народ, показать ему свою истинную, не пропагандистскую, сущность. И в результате остались в глазах многих греков «хорошими», которые не построили в Греции рая только потому, что им помешали капиталисты, империалисты и военщина.

Левая идея после войн 1940-49 гг. оставалась в Греции нереализованной мечтой, светлым праздником, который не настал из-за противодействия злых сил, но которого всё ещё ждут.

Но в Греции было много таких, для кого возрождение коммунизма было смерти подобно: это те, кто воевал с ЭЛАС и ДАГ, кто пострадал от коммунистических боевиков, а также их дети. Такие были в армии, полиции и правой партии ЭРЭ; против коммунистов была православная церковь, позиции которой в Греции чрезвычайно сильны. Пытаясь не допустить ещё большего успеха ЭДА, правые откровенно сфальсифицировали парламентские выборы в 1961 г., а 22 мая 1963 г. террористы убили популярного депутата от ЭДА Григориса Ламбракиса. Негодование левых усилилось, когда следствие установило, что в убийстве замешано окружение консервативного премьер-министра Караманлиса. Парламентские выборы 1964 г. прошли с такими чудовищными подтасовками (ЭДА получила всего 22 мандата), что Евросоюз, США и НАТО долго не решались признать их результаты. Однако влияние левых сил не уменьшилось: более того, они радикализировались под влиянием кубинской и алжирской революций. Грецию непрерывно сотрясали забастовки, причём в основном с политическими (антимонархическими, антиамериканскими и антиНАТОвскими) требованиями. Ситуация в стране накалилась до предела: казалось, что вот-вот возобновится гражданская война.

Лидер Союза центра Г.Папандреу вступил в тайные контакты не только с ЭДА, но и с СССР. Москве он обещал вывести Грецию из НАТО и даже просил военной помощи. Папандреу сосредоточил войска на границе с Турцией и призвал к присоединению Кипра; однако, когда турки предприняли на Кипре военные действия против греков, он не отреагировал, сильно подорвав свой авторитет.

Серьёзную роль по дестабилизации обстановки в Греции сыграл неожиданный фактор: возвращение в Афины сына премьер-министра Папандреу Андреаса. Он жил в США, имел американское гражданство и во время Второй Мировой войны служил во флоте, но в 1959 г. решил попытать себя в греческой политике. Вернувшись на родину предков, Андреас Папандреу отказался от американского гражданства и сразу заявил о себе как о политике левого толка. Став депутатом парламента в 1964 г., он стал называть Грецию сателлитом США, резко выступал против НАТО и весьма благожелательно отзывался о «мирной политике» Советского Союза. Папандреу-младший взял под контроль молодёжную организацию Союза центра, чем напугал правых. Опасения ещё более усилились, когда Папандреу-старший назначил сына госминистром. В 1967 г. должны были состояться новые парламентские выборы, и в Греции открыто говорили, что на них Союз центра выступит в блоке с ЭДА. Их победа, а она казалась неизбежной, означала «зачистку» политического поля от правых, и, с большой долей вероятности – коренное изменение в положении Греции в мире. Полевевшая страна могла выйти из НАТО и сблизиться с СССР.

Взлёт и падение «чёрных полковников»

Летом 1965 г. в условиях политической нестабильности и непрерывных забастовок кабинет Г.Папандреу ушёл в отставку. Началась чехарда: ни одно правительство не могло удержаться у власти, а грядущие выборы грозили революцией. В этих условиях 21 апреля 1967 г. армия совершила переворот и установила диктатуру. Все партии были запрещены, демократические свободы и конституция – отменены, парламент распущен. Около 5 тысяч левых оказались в заключении. 13 декабря 1967 г. король Константин попытался совершить контрпереворот, но проиграл и бежал в Италию. В Греции и во всём мире военное правление получило название «режима чёрных полковников» (по цвету парадной формы старших офицеров).

«В отличие от большинства других греческих диктатур ХХ в., часто не имевших ни собственной политической программы, ни идеологии, «черные полковники» создали и то, и другое. Это позволило им продержаться у власти семь лет (1967-1974) и за это время провести в стране ряд преобразований, которые благотворно сказались на национальной экономике и финансах, демографической ситуации, системе образования, церковно-государственных отношениях.

Идеология режима сочетала революционную риторику с традиционными ценностями.

События 21 апреля 1967 г. «полковники» называли революцией, себя - Национальным революционным правительством. Они всячески стремились подчеркнуть уникальность своей революции и одновременно - ее преемственность с национально-освободительной революцией 1821 г. Тогда греки получили государственную независимость. По мнению идеологов режима, 1821 г. стал только началом освобождения греков, которое теперь предстояло завершить. Национальное возрождение должно было реализоваться в построении Великой Греции - экономически независимого и политически устойчивого государства, которое могло бы стать геополитическим центром не только для рассеянной по миру греческой диаспоры, но и для других народов и государств.

Для этого, прежде всего, было необходимо преодолеть глубокий духовный кризис греческой нации, вернуть утраченный греческий национальный дух. Сам Пападопулос [глава хунты – прим. авт.] и его единомышленники вполне ясно представляли себе его суть и стремились всеми средствами (СМИ, Церковь, система образования) донести ее до всех греков. Само понятие «национального духа» было заимствовано греческой общественной мыслью из европейской философии еще в эпоху романтизма, к началу ХХ в. греки уже понимали нацию вполне в европейском смысле, но все же подчеркивали ее уникальность: греческая нация существовала на стыке двух миров – Запада и Востока, не принадлежа ни к одному из них. (…)

Православие и Церковь вообще занимали большое место не только в идеологии режима, но и в его политической программе.

Церковь воспринималась как один из инструментов продвижения греко-христианского идеала, преодоления духовного кризиса и стала важным объектом государственных инвестиций: правительство не жалело денег на строительство церквей, особенно в приграничных районах со смешанным населением. В 1971 г., пышно отмечая 150-летний юбилей национально-освободительной революции, военный режим начал строительство храма Спасителя, который решили возвести еще в 1829 г. участники революции в благодарность Господу за свое освобождение» (Ольга Петрунина «Великая Греция» «черных полковников», Русская Idea, 27.03.2015).

Хотя «чёрные полковники» и считали, что Греция – это дитя двух миров (Европы и Азии), они вели себя очень похоже на другие южноевропейские и латиноамериканские диктатуры. Их опорой была христианская церковь, как и в Португалии Салазара, Испании Франко и Аргентине Онганиа и Виделы. Они мелочно и бессмысленно регламентировали повседневную жизнь граждан, запрещая рок-музыку, мини-юбки и джинсы для женщин и длинные волосы для мужчин и продажу мяса в пост. В университетах преподавание велось на древнегреческом языке, который современные греки понимали плохо. Будучи военными до мозга костей, они презирали демократию и любую самостоятельность общественных институтов, относясь к стране, как к казарме.

При этом, в отличии от Испании, Португалии и Аргентины, «чёрные полковники» были врагами олигархии и аристократии. Глава хунты генерал Георгиос Пападопулос и его соратники были выходцами из небогатых семей, и активно эксплуатировали имидж «выходцев из простого народа», поднявшихся наверх благодаря армейской службе.

«Чёрные полковники» действительно весьма успешно занимались экономикой: в годы их правления её рост составлял 8% ежегодно. Безработица существенно снизилась, уровень жизни трудящихся рос. «Так, если в середине 1960-х гг. доля промышленности в ВВП страны едва достигала 10%, то в 1972 г. этот показатель достиг 32,3%. Благодаря стабилизации драхмы и проведению разумной экономической политики в интересах большинства, а не меньшинства, как это всегда было в прошлом, в стране возникли новые отрасли экономики и получили развитие те, которые находись в зачаточном состоянии: металлургия, судостроение, химическая, текстильная.

Правительство добилось индустриализации периферии - ранее 80% промышленного производства было сосредоточено в Афинах и Салониках. Финансируя из бюджета развитие стратегических отраслей экономики, "полковники" освободили частный сектор от бюрократических ограничений, и это обеспечило в совокупности бурный экономический рост.

Расцвело сельское хозяйство. Перед этим правительство списало долги с крестьян на сумму около 7,5 миллиарда драхм. Всем трудящимся увеличили зарплату, повысив их покупательную способность. В одном из первых указов военного правительства было объявлено о введении единой зарплаты для мужчин и женщин за выполнение одинаковой работы, о повышении размера пенсии вместе с ростом зарплаты. По данным статистики, с 1967 по 1972 г. реальный рост заработной платы составил 60,7% у мужчин и 76,9% - у женщин.

По всей стране развернулось возведение дорог и беспрецедентное жилищное строительство (…) …Сотни тысяч греков, уезжавших ранее из страны за рубеж в поисках лучшей жизни, переселились из домов, где зачастую и даже обычно не было кухни, водопровода, центрального отопления и туалетов, в удобные благоустроенные квартиры. Они перестали голодать, получили работу. Стали обзаводиться роскошью - газовыми плитами, холодильниками, пылесосами, причем отечественного производства.

Вся страна стала покрываться современными на тот момент отелями, в которых стали отдыхать не только иностранные туристы, но и местные жители, которые еще недавно работали с утра до ночи и питались один раз в день. Сразу после переворота - в июне 1967 г. - было принято решение о строительстве 794 начальных школ, 115 гимназий и лицеев, 11 технических школ и 4 педагогических институтов. Базовое образование пришло в деревню, где многие крестьяне были неграмотными. Страна стала покрываться больницами и на глазах менять свой облик, не порывая с традицией» (Конец эпохи: Стилианос Паттакос родился и умер патриотом. Сайт «Царьград-ТВ», 10.10.2016).

Греция даже превратилась в довольно крупного автопроизводителя: в стране автомобильным производством занималось 50 заводов, а греческие джипы «Пони» получили признание в Европе.

«Чёрные полковники», конечно, не были фашистами: глава хунты Пападопулос и другие её члены участвовали в войне на стороне Объединённых Наций, и бывших коллаборационистов среди них не было. Однако они впитали в себя ожесточение гражданской войны, в которой они тоже участвовали, и к коммунистам отношение хунты было жестоким: для них «красные» были террористами «Декмврианы» и ДАГ.

«Да, ожесточение гражданской войны еще не прошло: военные не сомневались, что в случае прихода левых и коммунистов к власти, что казалось неизбежным в 1967 г., вендетта будет направлена против них. Не стоит также забывать: была в разгаре "холодная война", и в этих кругах греческие военные видели "пятую колонну" СССР, представители которой хотят организовать в Греции "социалистическую диктатуру" и сделать ее частью Восточного блока. Среди узников хунты оказались здравствующие до сих пор национальный герой Греции Манолис Глезос, тогда коммунист-идеалист, человек, сорвавший с напарником в 1941 г. с Акрополя нацистский флаг, и композитор Микис Теодоракис, ныне всемирно известный…» (Конец эпохи: Стилианос Паттакос родился и умер патриотом. Сайт «Царьград-ТВ», 10.10.2016).

Тем не менее «чёрные полковники» довольно быстро растеряли популярность: в ноябре 1973 г. столичные студенты забаррикадировались в Политехническом университете, потребовав демократии. Штурм университета, сопровождавшийся жертвами, ужаснул весь мир. После кровопролития режим погрузился в агонию. В 1974 г. «полковники» сдались: в Грецию вернулись эмигранты, из тюрем вышли политические заключённые, состоялись парламентские выборы, на которых победила центристская партия «Новая демократия» (премьер-министром стал представитель старейшего правого клана Константинос Караманлис).

Правый реванш в Греции провалился – невзирая на несомненные достижения в экономике и социальной сфере. Нефтяной шок 1973 г., конечно, больно ударил по греческой экономике (как и по экономике других правых режимов – испанскому, португальскому, бразильскому, сайгонскому). В 1973 г. Пападопулос «отменил» монархию и провозгласил республику, став, разумеется, президентом; это не вызвало в народе никакой поддержки. А кому было радоваться? За республику выступали левые и либералы, а их при «полковниках» гноили в тюрьмах или выгоняли в эмиграцию. Реквиемом по режиму стала неудачная попытка хунты силой присоединить Кипр (в июле 1974 г. «чёрные полковники» организовали военный переворот на Кипре, добиваясь присоединения острова к Греции, но были разбиты высадившейся на острове турецкой армией). Однако этот провал был уже не первым: восстание афинских студентов произошло за несколько месяцев до этого. Социальная база режима оказалась размытой, и режим, получив нокаут на Кипре, распался и исчез.

Внятного объяснения крушения режима, эффективного в социально-экономическом отношении, нет. Однако стоит вспомнить, что потеряли опору и развалились весьма эффективные правые военные режимы Рохаса Пинильи в Колумбии (1953-57 гг.) и Переса Хименеса в Венесуэле (1952-58 гг.). Бразильские военные, несмотря на то, что были авторами «Экономического чуда», ушли в отставку, проклинаемые народом, а генерал Пиночет, при котором Чили испытывала экономический подъём, проиграл референдум и потерял власть. Можно предположить, что, пока люди нищие и голодные, они думают о том, как прокормиться, но с улучшением ситуации начинают думать о правах и свободах. И казарменный режим, всегда грубый, жестокий, нетерпимый к инакомыслию и мелочно регламентирующий жизнь, начинает вызывать отвращение у относительно благополучного населения – несмотря на все свои успехи.

Большую роль в дискредитации режима играла неприязнь к нему со стороны западных стран. Что бы ни пропагандировали «полковники», греки ощущали себя европейской нацией, и что к их стране относятся как к неполноценной, глубоко задевало их. «…Говорят, что президент Линдон Джонсон сказал послу Греции: «Передайте Папа-как-его-там, чтобы он отпустил другого Папа-как-его-там» (Роберт Каплан «Балканские призраки». М., КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2017, с. 315) (имеется в виду требование президента США генералу Пападопулосу выпустить из тюрьмы Андреаса Папандреу) – это ли не свидетельство крайнего презрения к Греции? А тот факт, что не военный режим «убил» демократию, а она сама пожрала себя изнутри, и военные просто захоронили её труп – рассуждение слишком сложное для многих людей как в Греции, так и за её пределами.

Казалось, что после падения режима «чёрных полковников» Греция на всех парах двинулась в объятия Европы и демократии. Крайне правые потерпели стратегическое поражение и сошли с политической сцены; к власти вернулись либеральные демократы - европеисты. Но сказать своё слово рвались и левые.

Пост-ЭЛАС: реванш-пародия

После падения «чёрных полковников» в Греции начался процесс, названный «Метаполитефси» (смена режима), что означало восстановление демократии. Новый-старый премьер-министр Константинос Караманлис (он, представитель сильнейшего политического клана, возглавлял правительство в период хаоса 1965-67 гг.) освободил политических заключённых и легализовал политические партии – первой из подполья, впервые за её историю, вышла компартия. Были сняты запреты на рок-музыку, мини-юбки и пр. Многострадальная монархия была в очередной раз отменена – похоже, на сей раз навсегда. «Чёрные полковники» отправились в заточение. На базе прежних праволиберальных и умеренно-консервативных группировок Караманлис сформировал партию «Новая демократия», которая и победила на парламентских выборах 1974 г.

Второй «партией власти» стало Всегреческое социалистическое движение (ПАСОК), созданное Андреасом Папандреу, представителем влиятельного либерального клана, с начала 1960-х занимавшего левые позиции. В 1981 г. ПАСОК одержал сокрушительную победу на выборах, Папандреу возглавил правительство и энергично принялся за реформы. В 1981 г. Папандреу провёл закон, объявлявший ЭЛАС героями сопротивления и реабилитировавший ДАГ. Это означало моральный реванш коммунистов. Греция вступила в «эру Папандреу»: ПАСОК то самостоятельно, то в коалициях правила Грецией 30 лет - до 2012 г.

Папандреу «провёл социал-демократические реформы в направлении «социального государства»: реформа семейного права, введение прогрессивного налогообложения, создание системы всеобщего бесплатного здравоохранения, гарантирование равной оплаты труда женщин и мужчин, перераспределение государственных доходов в пользу средних и бедных слоёв населения, рост пенсий и зарплат в реальном выражении. Была введена более прогрессивная система налогообложения и увеличена бюджетная поддержка художественных и культурных программ. Впервые появился институт государственного (а не церковного) брака и национализирована церковная собственность» (Greece and the Middle East By Spiros Ch. Kaminaris, Meria Middle East Review of International Affairs, Journal Volume 3, No 2 June 1999). Греческое общество приветствовало эти шаги – они вполне укладывались в рамки европеизации Греции. Вопреки обещаниям, Папандреу не вывел Грецию из НАТО, ограничиваясь регулярными выпадами в его адрес. Более того: Греция вернулась в военную организацию блока, которую покинула после падения хунты в знак протеста против американской поддержки «полковников». Вместо обещанного разрыва с ЕЭС Папандреу санкционировал вступление в его состав в качестве полноправного члена, и в Грецию потекли европейские инвестиции.

Однако в социально-экономическом плане Папандреу принял ряд законов, подорвавших устойчивость греческой экономики и заложивших основы для будущего краха. Пенсии, отпускные, медстраховки и другие социальные выплаты в Греции были установлены на самом высоком в Европе уровне (гораздо выше, чем в ФРГ, Швеции и Нидерландах). При этом уровень развития экономики Греции оставался намного более низким, чем в этих странах, что привело к опустошению бюджета и чрезмерным нагрузкам на бизнес. Но бедные избиратели, разумеется, были в восторге. В 1984 г. Папандреу, в соответствии с нормами ЕЭС, снизил дотации национальным производителям и ослабил таможенные барьеры; в результате сельское хозяйство сильно пострадало, а автомобильная отрасль, не выдержав конкуренции, самоликвидировалась. Безработица постепенно росла, драхма страдала от инфляции – и только пенсионеры чувствовали себя хорошо. Но поскольку пенсионеры голосуют (и голосуют за ПАСОК), а молодёжь и бизнесмены - нет, недовольство трудящихся и проблемы бизнеса Папандреу волновали мало.

ПАСОК – необычная партия. Её идеология – демократический социализм, т.е. нечто левее социал-демократии и правее марксизма-ленинизма. Ряды ПАСОК пополнили бывшие коммунисты: дело в том, что после введения советских войск в Чехословакию в 1968 г. компартия Греции раскололась. Большая часть её членов и сочувствующих отказались следовать в фарватере КПСС. Некоторые коммунисты создали собственную компартию (внутреннюю), перешедшую на позиции еврокоммунизма, но многие оказались вне партийных структур. Бывший главнокомандующий ДАГ и премьер-министр «правительства гор» Маркос Вафиадис, выбравшись из калужской ссылки, вернулся в Грецию и вступил в ПАСОК: он долгое время был депутатом парламента от этой партии (Изгнавший «генерала Маркоса» и компартии и «обеспечивший» ему ссылку в Калугу генсек Н.Захариадис закончил жизнь трагично. Он, проживая в Москве, выступил против разоблачения культа личности И.Сталина и был исключён из КПГ «как антипартийный, фракционистский, антиинтернационалистский, вражеский элемент». После этого, под чужим именем, жил в ссылке в Сургуте, где в 1973 г. повесился. Греческие коммунисты уверены, что он был убит агентами КГБ.).

Известнейший коммунист и герой Сопротивления Манолис Глезос сохранял членство в ЭДА, превратившейся в сателлита компартии, но в Европарламент прошёл по списку ПАСОК. Эта партия с её радикальной социалистической и антиимпериалистической риторикой подходила им как нельзя лучше: Папандреу выступал за выход Греции из НАТО и ЕЭС, называл себя марксистом (хотя никак это не обосновывал), комплиментарно отзывался об СССР, ненавидел Израиль и прославлял арабских национал-социалистов – БААС, ООП, насеристов, Каддафи. Папандреу начал закупать оружие у СССР (и продолжил закупать у России), хотя оружие стран НАТО Греция получала по льготным ценам, а за советское приходилось платить полную стоимость (причина – чисто политическая: показать грекам свой «антиимпериализм»). Он повесил портрет Фиделя Кастро в рабочем кабинете, восхищался маршалом Тито, называя Югославию наилучшим образцом для подражания, и поддерживал людоеда Иди Амина в Уганде, поскольку тот «против империалистов».

Но ПАСОК было не идеологической, а чисто вождистской партией, напоминавшей фашистские движения 1930-х гг. и латиноамериканские организации перонистов или апристов. Долгие годы лидер партии не выбирался – Папандреу был им по умолчанию, как Перон был естественным вождём перонистов.

ПАСОК опирался в основном на люмпенов, и правил, как вождь люмпенов, подобно латиноамериканскому каудильо. «В 1982 г. Папандреу перестал посещать парламентские сессии. Он уволил нескольких министров кабинета и добавил в свой личный штат 80 советников. Это сократило его зависимость как от правительства, так и от ПАСОК.

В годы, предшествовавшие выборам, Папандреу исключил из рядов ПАСОК несколько сотен человек, обвинив их в «уклонизме». Изгоняли всех, кто выражал сомнение в его решениях. (…)

К 1982 г. греческое государственное телевидение и радиовещание полностью уподобились СМИ в государствах с коммунистическим режимом. (…) Вечерние телевизионные новости превратились в парад выступлений Папандреу и его присутствия на торжественных открытиях разного рода мероприятий» (Роберт Каплан «Балканские призраки». М., КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2017, с. 339).

Папандреу постоянно обрушивался на «американский империализм», ругал НАТО (не выводя страну из её состава); после убийства террористами офицера флота США, он объявил убийство делом рук… самого ЦРУ. Он обрушивался на «сионизм», именовал никарагуанских «контрас» «фашистами», а когда в Польше началось антикоммунистическое движение, резко выступал против «Солидарности».

Террористическая группировка «17 ноября» взрывала бомбы и убивала в течение всего правления Папандреу (он даже распустил следственную группу, занимавшуюся ею). Ливийские и палестинские террористы прочно обосновались в Афинах, совершая теракты на греческой территории – преступники не были найдены ни в одном случае. В 1985 г. исламские террористы захватили в Афинах самолёт компании TWA; через 4 месяца там же – самолёт Egypt Air; его угнали на Мальту. Египетские коммандос предприняли неудачный штурм лайнера, в результате чего погибли 60 пассажиров. В 1986 г. «17 ноября» произвела больше 20 взрывов в Афинах: целями терактов были американцы и правые греческие политики. 28 июня 1988 г. взрыв убил военного атташе США в Греции У.Нордина, а спустя две недели палестинцы убили 9 и ранили 80 туристов на борту греческого парома «Порос». Греческое правительство заявило, что всё это – дело рук американцев, желающих продлить аренду своих военных баз в Греции, а затем выпустило из тюрьмы арабского террориста Усаму аль-Зомара (министр юстиции Греции назвал убийства евреев этим бандитом «частью его борьбы за восстановление независимости своей родины»).

Многие наблюдатели считали, что потачки правительства ПАСОК греческим и арабским террористам – не глупость и бездарность, а продуманная политика. Она поддерживала его псевдо-левый имидж в глазах его основной социальной базы – люмпен-пролетариев и люмпен-интеллигентов.

Почему Папандреу не порвал с «империализмом» и НАТО и не увёл Грецию в «социалистическое содружество», превратив её в подобие столь любимой им Югославии? А потому, что он не был глупцом. Правый электорат греческой политики устойчиво составлял примерно 40% населения; правые настроения полностью господствовали в армии, и выход Греции из состава Запада привели бы к гражданской войне. Кроме того, ЕЭС наполнял бюджет Греции средствами, предоставлял выгодные кредиты, обеспечивал приток туристов и закупал греческие товары за валюту, а США щедро платили на предоставление военных баз. Папандреу – это были 1980-е гг., когда СССР и «социалистическое содружество» явственно переходило от кризиса к агонии – прекрасно понимал, что Москва и её сателлиты заменить Запад не смогут. Поэтому он сохранял демократию и частную собственность, и сделал Грецию чем-то похожим даже не на Югославию, а, скорее, на Аргентину времён правления Перона, только в составе ЕЭС и НАТО.

«Единственным успешным фашистским режимом в Греции был, пожалуй, режим Андреаса Папандреу, - говорил в 1990 г. американский учёный и публицист греческого происхождения Аристид Каратцас. – Военные режимы Иоанниса Метаксаса с 1936 по 1941 гг. и режим хунты с 1967 по 1974 г. никогда не достигали высокого уровня народной поддержки своих целей, которые расценивались как неестественные и даже нелепые. Напротив, позиция и привычки Папандреу укрепляли простой народ, который испытывал недоверие и зависть к Западу, в мысли, что их образ жизни совершенно правильный. Подобно Муссолини, Папандреу преуспел в олицетворении националистического и популистского возмущения» (Роберт Каплан «Балканские призраки». М., КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2017, с. 347).

30-летнее правление ПАСОК – это своего рода реванш левых за поражения 1944 и 1949 гг., и Папандреу правил, окружённый бесплотными тенями партизанских вождей того времени - Ариса Велухиотиса, Никоса Захариадиса и Маркоса Вафиадиса. Но, как и они, Папандреу на сумел ни вывести Грецию из состава Запада, ни установить «диктатуру пролетариата». Реванш обернулся вялой пародией: на смену суровым воинам-партизанам, не жалевшим ни своих, ни чужих жизней, пришли изнеженные бюрократы-коррупционеры, болтуны и себялюбцы.

Но круг греческой истории не замкнулся. Череда социально-экономических кризисов, порождённых многолетним доминированием ПАСОК (развал экономики, коррупция, атрофия властных структур) разрушила саму партию, погрузила Грецию в небывалый для европейской страны XXI века хаос.

Терроризм резко уменьшил приток туристов. Бесконечные забастовки, устраивавшиеся ПАСОК и коммунистами ради запугивания нелояльного бизнеса и давления на правую оппозицию, подорвали экономику. Бестолковое управление привело к хаосу в коммунальном хозяйстве: Афины, с грязными улицами, обветшалыми домами, кучами не убираемого мусора и беспорядочным дорожным движением, стали напоминать не европейскую столицу, а что-то похожее на Каир или Калькутту. Гигантские займы уходили неизвестно куда, а растущие выплаты по долгам обескровливали бюджет. В 2010 г. Грецию охватил небывалый для европейской страны социально-экономический коллапс с полной остановкой экономики, крахом государственного управления и массовыми беспорядками, больше похожими на всеобщее восстание, только без сколько-нибудь внятных целей. На улицах городов бесчинствовали малограмотные юные бездельники, громившие магазины и сжигавшие автомобили, выкрикивая здравицы Ленину, Сталину, Троцкому, Мао и Че Геваре…

Однако кризис отнюдь не уничтожил доминирования левых. В 2014 г. к власти пришла новая партия СИРИЗА - Коалиция радикальных левых, ранее бывшая объединением партий левосоциалистической, еврокоммунистической, маоистской, троцкистской и левоэкологической направленности («лицом» партии стал самый известный греческий коммунист Манолис Глезос). Это – прямое продолжение ПАСОК, а её лидер и премьер-министр по состоянию на январь 2019 г. Алексис Ципрас – это новый Андреас Папандреу, только более мелкий и ничтожный (как Папандреу был мелок и ничтожен по сравнению с Велухиотисом и Вафиадисом). Он пришёл к власти с лозунгами выхода из Евросоюза, возвращения отменённой в 2002 г. национальной валюты (драхмы) и проведения левой политики во всём мире. Но, подобно Папандреу, после прихода к власти он заключил ряд соглашений в Евросоюзом, фактически приняв все его условия и получив громадные суммы в качестве помощи. Он управляет страной, красуясь под красными знамёнами, произнося громовые речи против империализма, сионизма, мировой реакции, в поддержку палестинских террористов, фиделистской Кубы и чавесистской Венесуэлы. Оставаясь при этом в ЕЭС и НАТО!

Между Востоком и Западом, между левыми и правыми

Греция вернулась в Европу после 450-летнего пребывания в мусульманской Азии. Поэтому её возвращение оказалось очень долгим и крайне тяжёлым. За время турецкого владычества у греков сложился своеобразный менталитет – не турецкий и не мусульманский, но и не европейский. Их не коснулись Возрождение, реформация и гуманизм, а византийское наследие, само по себе спорное с точки зрения нравственности и способности к прогрессу, было основательно подзабыто.

Раскол на европеистов и антиевропеистов, восходящий к началу XIX века, постепенно усугубился разделением на левых и правых – причём и те, и другие парадоксальным образом совмещали в себе как западников, так и антизападников. Гражданская война 1946-49 гг. была столкновением Запада с Востоком в самом рафинированном виде, хотя немалая часть греческого «Запада», в лице свирепствовавших коллаборационистов, была, пожалуй, самой отвратительной его ипостасью. И поскольку война, в отличие от гражданской войны в России 1918-20 гг., не привела к истреблению и исчезновению одной из сторон, левые выжили, раскол сохранился, и проигравшие жаждали завтра стать победителями.

Послевоенный правый режим 1946-67 гг. был западническим, но он не сумел превратить в западников большинство греков. Крах европейской демократии (которая на самом деле была очень далека от настоящих демократических идеалов) в 1967 г. привёл к установлению диктатуры «чёрных полковников», открыто заявивших о культурно-нравственном разрыве с либеральной Европой. Однако и на Востоке у них не было единомышленников (исключая разве что ливанских христиан-фалангистов); Греция времён хунты – прямая наследница Византии. Но она просуществовала недолго – всего 7 лет. И после неудачной попытки вернуться в лоно Запада впервые в Греции возобладали левые. Они наследовали коммунистам 1940-х – партизанам ЭЛАС и ДАГ, сформировав антизападный режим, который не мог выйти из состава Запада по техническим причинам: выходить было некуда и не на что. «Социалистическая» Греция (с 1981 г. по наше время) – противоестественное сожительство левой государственной власти в составе либерально-демократической Европы. Которая её кормит и поит, потому что не может бросить (известная проблема «чемодана без ручки»). «Без радости любовь», удерживающая Грецию в Евросоюзе и НАТО, не может смениться «разлукой без печали» опять же по техническим причинам: Греция – небольшая страна и не может быть самодостаточной в современном мире. И она продолжает существовать в недрах Европы, сама испытывая от этого страдания и причиняя неприятности Европе.

Иными словами, левая Греция – это Византия, как и при «полковниках», но выкрашенная в другой цвет. Характерно, что серьёзным оппонентом правящих в Греции наследников ЭЛАС-ДАГ, помимо дезорганизованных либералов и демократов, является фашистская партия «Золотая заря», наследующая «чёрным полковникам», и совсем уж византийский и «про-чёрнополковничий» «Народный православный призыв». Так что антиевропейское византийство сохраняет позиции в греческом обществе не только на левом, но и на правом фланге.

При этом «разлука» Греции с Европой невозможна и по более серьёзной причине: не меньше 40% греков – западники и европеисты, и выход страны из Евросоюза (шире – Запада) означает новую гражданскую войну, причём в «горячей» фазе. А пока гражданская война в стране продолжается – к счастью, в «холодной» форме.

* * *

В 2008 г. институт Гэллапа провёл в Греции опрос об отношении к гражданской войне 1946-49 гг. (www.wikizero.com). 43% ответили, что поддерживают победу правых, 13% - что было бы лучше, если бы выиграли левые, 20% воздержались, а 24% не ответили. На вопрос: «Какую сторону бы вы поддержали бы, если бы жили в ту эпоху», 39% ответили «ни одну сторону», 14% ответили «правых», 23% - «левых»; 24% не ответили. Поскольку опрос проводился американским институтом, резонно предположить, что значительная часть отказавшихся отвечать – это сторонники левых.

Это означает, что гражданская война в Греции всё ещё далека от окончания.

Автор: Трифонов Е. [email protected]

Понравилась статья? Отправьте автору вознаграждение: